Приключения Олжика и Вовки. Как мы ездили в деревню. Аслан Черубаев

эпохальные события: на Вовку сзади напал огромный петух, который, видимо, возвращался домой после обхода своей территории и увидел несанкционированную видеосъемку в своем доме. Петух кинулся на бедного Вовку, стремясь клюнуть и поцарапать его когтями. Вовка орал и бегал по курятнику, сшибая на бегу насесты и гнезда, сделанные из старых деревянных ящиков. Пернатый агрессор не отставал. Курятник наполнился летающим пухом, кудахтаньем куриц и Вовкиными ругательствами. Наконец, отважный блоггер выбежал из курятника, но в панике наступил ногой в старое дырявое ведро и дальше бежал, обутый в него, гремя на весь поселок. Я тоже выбежал из курятника, но от смеха согнулся пополам и упал в траву. Я хохотал до слез минут пять и все никак не мог остановиться.

      – Вовка, га-га-га! Миллиард просмотров обеспеченно, ха-ха-ха! Ой, не могу!…

      Вытаскивал я Вовку из ведёрного плена целых полчаса.

      – Этот придурок в перьях просто не узнал меня. А я, помню, выхаживал и кормил его молоком из соски вот этими собственными руками! – врал Вовка напропалую.

      – Ну, #ВованПацан! Остаюсь в твоей деревне на все лето!

      Как мы парились в бане

      Потом мы легли на траву под фруктовыми деревьями и от нечего делать стали разглядывать облака на небе. Вовка оперся на локоть, повернулся ко мне и сказал:

      – Кстати, мы же хотели баню растопить.

      – Не мы, а вы, Ватсон, это во-первых. А во-вторых, не хочу умереть молодым.

      – Да я сто раз уже печку топил, Олжик. Не переживай! Во всяком случае умрешь чистым.

      – Ну, ну, рассказывай. Зуб даю, что ты так же топил баню сто раз, как того психа в перьях с детства выкормил.

      – Да я могу баню растопить до ста градусов одной бумажкой. Смотри и учись. Пошли!

      Мы зашли в предбанник. Вовка как хирург в операционной протягивал руку назад и отдавал короткие приказы:

      – Бумагу! Дрова! Уголь!

      Малолетний поджигатель запихал все ингредиенты в печку и отдал последний торжественный приказ:

      – Внимание, батальон! Осколочно-фугасными по холодной печке… огонь! Спички!

      Снарядный рядовой Утепов подал спички, и командир артиллерийского расчёта сержант Пирожков поджёг все, чем была до отказа набита печка бани. Вернее, он поджёг кончик бумаги, который торчал из-под груды щепок, здоровенных брёвен и огромных кусков угля. Бумага загорелась, дала хорошее пламя и быстро потухла. Командир орудия сказал «ага, все понятно», взял лежавшую на полу газету, скрутил в трубочку, поджёг её и запихал в топку. Газета сгорела наполовину и отказалась функционировать дальше.