– Я не тот человек, что поможет вашему сыну. Простите меня, но я не стану помогать ему выйти из того состояния, о котором вы говорите. Он не помогал мне справиться со всем этим ужасом в моей жизни, так что и не мне приходить к нему на помощь сейчас.
– Я понимала, что не смогу тебя убедить. Но должна была приехать и попробовать, попросить сама. Знаю, он причинил тебе боль, но мой мальчик не умеет по-другому. Я не смогла показать ему, что любить нужно бескорыстно и искренне, не научила не причинять боль своим близким. Но это не делает его плохим человеком, просто его раны никто не смог залечить, и он стал ожесточён. И единственный человек, разбудивший его истинное я, не смог справиться. Я не виню тебя, дорогая. Жаль, что мы не познакомились при других обстоятельствах. Возможно, объясни я тебе это раньше, мы сейчас не стояли бы в этом холодном коридоре, – женщина пожала плечами, но не двинулась с места.
– Мне жаль. Простите, что я не могу помочь вам. Я слишком долго лечила своё сердце от вашего сына, чтобы сейчас снова окунуться в этот омут. Здесь у меня другая жизни, я наконец счастлива. Простите, – я и сама не знаю, за что извиняюсь. Наверное, не стоило просить прощения за то, что я счастлива, в отличие от её сына. В этом совсем нет моей вины. Каждый сделал свой выбор. Все могло бы быть иначе. Вот только не уверена, что было бы менее больно.
– Ты умная девочка. Жаль, что Фабиан упустил тебя.
– Спасибо, – я потупила взгляд в пол от этого комплимента, которого не заслуживала слышать от этой женщины. Несмотря на то, что я не сделала её сына счастливым, а, возможно, даже напротив, она не держит на меня обиды и даже не считает законченной стервой.
– Хотела бы, чтобы мы ещё увиделись, но вынуждена сказать «Прощай, Алиса». Желаю тебе счастья.
– Спасибо, – вновь повторила я, поднимая голову, чтобы увидеть, как женщина нажимает кнопку лифта, ожидая его прибытия, чтобы навсегда уехать из моей жизни.
– Передайте, – останавливаюсь я прежде, чем продолжить фразу, понимая, что не должна ничего говорить.
– Да? – женщина оборачивается ко мне, и я не могу не видеть в ней черты Фабиана, даже несмотря на то, что она не его родная мать. Но эти глаза, полуулыбка и тепло, что я когда-то чувствовала от него, теперь долетает ко мне через весь коридор от неё.
– Я хотела, чтобы вы передали Фабиану, что, несмотря на то, что для нас уже слишком поздно, он может быть счастлив, если позволит себе любить, а кому-то полюбить его таким, какой он есть, без масок и лжи, – я отвернулась к двери, вставляя слегка дрожащей рукой в замочную скважину ключ, больше не в силах смотреть на эту женщину.
– Пока живёт любовь, Алиса, никогда