– А как иначе, сынок. Ты сам вошел в зону, где нет компромиссов.
– Это не так, компромиссы есть везде. А вот желание их достигать, действительно в какие-то моменты пропадает.
– Ты обвиняешь в этом меня?
– Это тебе решать самому.
– Ты заходишь слишком далеко, Марк.
– Не дальше, чем зашла жизнь. Пора взглянуть правде в глаза. Неужели это так страшно. Мне, например, так не кажется. Наоборот, мне нравится это делать. Только надо непременно оторваться от привычных представлений. И тут же станет все намного проще. Я это знаю по себе.
– Получается, ты нас еще обвиняешь в том, что мы не сделали тоже самого, – возмутился уже не первый раз Отец Вениамин.
– Я никого не обвиняю, я лишь излагаю свои аргументы. А каждый пусть делает вывод на счет себя сам.
– Спасибо за такую возможность, – усмехнулся отец. – Чтобы мы с Матвеем без нее делали. Ты само воплощение доброты.
– Не думаю, папа, что тут уместна ирония.
– Что же уместно?
– Мы бы могли подискутировать. Это гораздо продуктивней. Почему вы не хотите? Разве тема не самая важная для вас.
– Ты прав, тема более чем важная, – согласился отец. – Но именно потому никаких дискуссий тут быть не может.
– Напрасно. А мне кажется, она давно назрела, если не перезрела.
– Ты приехал затем, чтобы это нам сказать?
– Но папа, ты же сам попросил меня приехать.
– Да, попросил. – Отец Вениамин замолчал. – Я хотел понять, зачем ты написал это богомерзкую книгу?
– Она не богомерзкая, – возразил Марк. – А зачем ее написал? – Он задумался. – Я не собирался ее писать.
– Что значит, не собирался? – изумленно вскричал Матвей. – А кто же ее написал?
– Разумеется, я. Я сам не предполагал, что зайду так далеко. Но мне захотелось понять, что такое религия, что такое церковь? И зачем они нужны? И можно ли обходиться без них? И я не виноват, что пришел к выводу, что они не нужны. Более того, вредны. Я сам не предполагал, что сделаю такое заключение. Но оно вытекло из логики изложения. Не мог же я в угоду чьим-то представлениям писать не правду. Бог учит правде. Там, где правда, там и Бог. Помнишь, папа, ты сам меня этому учил.
– Он издевается над нами, папа! – вдруг закричал Матвей.
Отец Вениамин недовольно взглянул на младшего сына.
– Успокойся, – хмуро произнес он.
– Нет, не успокоюсь, я не хочу иметь такого брата. Я отрекаюсь от него. И готов объявить об этом публично.
– Отречение – не аргумент в споре, – пожал плечами Марк. – Тебе всегда не хватало аргументов, их ты заменял эмоциями. А хочешь отречься, отрекайся, каждый решает сам. – Он тут же пожалел о своих словах, но было уже поздно. Матвей вскочил со своего места и выскочил из комнаты.
– Видишь, чего ты добился, у тебя нет больше брата, – сказал отец.
– Я сожалею о разрыве. Но ради справедливости надо сказать, что мы никогда не были близки.
– А со мной?
– Ты всегда мне был близок, отец.
– Я