– Видно, кончилось мое время, если дети обходятся без моих советов. Правду молвят старики, что женские думы подобны кругам на воде. Но верно и то, что судьба сильнее людей. Я подтверждаю клятву дочери. Но если Харальд не исполнит, что сказано, за три года, я объявлю Геруту свободной от данного слова!
В знатных семьях еще долго не могли говорить ни о чем другом, кроме сватовства сына Хельги. Многие не знали, чему больше дивиться: дерзости Харальда или смелости Геруты. Были и такие, кто тайком порицал конунга за то, что он сначала дал много воли дочери, а затем изменил ее клятву перед богиней. Ведь всем известно, что Фрейя может покарать даже конунга за нанесенную ей обиду. Позже Браги, сын Бодди, в своей драпе79 о Хрёреке конунге так сказал об этом:
Геруту я видел,
Хрёрека усладу,
Нет прекрасней девы
В землях славных данов.
Нет и горделивей,
Ведь хозяйка злата,
Назвала тот выкуп,
Что достоин Фрейи.
«Сдается мне, девице, жадной до внимания мужчин, было лестно оказаться на виду и произнести слова, которые запомнят многие. Это и вскружило ей голову, побудив дать удивившую всех клятву. Если бы Хрёрек был мудрее, он бы решил это дело с ней наедине, и дочь подчинилась бы отцовской воле и голосу разума. И прожила бы Герута женский век замужем за безвестным конунгом, толстея и глупея, но избежав того, что несет горе женщинам и дает пищу поэтам».
XXXV
Напрасно Харальд ярл надеялся повидаться с Герутой. Хрёрек Метатель Колец велел ему отбыть в свои владения и не искать встреч с княжной, пока не сразит двух конунгов. Тогда, простившись с Харальдом Сыном Конунга и Халльфредом, сыном Анлафа, Харальд вернулся в Ютланд. Сойдя с людьми на берег, молодой ярл известил о приезде Фенге и Асгерд, которые жили в усадьбе «Вересковая пустошь». На этот раз мать и брат приняли его лучше прежнего. Они устроили в честь его возвращения пир, на который созвали знатных людей округи.
Хевдинги, наслышанные о том, что он в почете у Хрёрека конунга, славили Харальда за его храбрость и великолепие80. Многие дивились остроте меча, подаренного конунгом, но больше всего люди поражались тому, что их ярл посватался к его дочери и не получил отказа. Некоторые, впрочем, считали неразумным желать жену, знатнее себя, но держали эти мысли при себе. Проводив гостей, сыновья Хельги пришли к матери, чтобы поговорить о прошлом и будущем.
– Странным кажется мне, – глядя в огонь очага, сказала Асгерд, – что муж мой Хельги, да возрадуется его дух, ведет свой род от конунгов. Кто конунг по крови, тот искусен в словах и ловок в делах. С людьми он обходителен, каждому знает цену и всегда радеет о своей выгоде. Хельги же был муж немногословный и бесхитростный и со всяким, будь он датский конунг или трёндский