Деревенский молодяжник.
Это была стихия, которая по существу никому и ничему не подчинялась. Они уходили уже из-под власти отца, и были автономной величиной. Достаточно было бросить искру, они готовы воспламениться.
Как только на селе появились кузнецы братья Крохалёвы, любители драк, так они готовы были уже подчиниться их влиянию. Как на селе праздник, так поножовщина, драки; только и слышно, что тому голову проломили, того чуть не убили. Пошли массовые военные походы: один конец на другой конец, нижнеконцы на горушинцев и всё из-за девок. В Михаила Суханова, студента университета, кто-то стрелял на «Штатском месте». Виновных не нашли. Потерялась одна девушка. Пошла молва: они утопили в проруби, предварительно изнасиловав. Они главенствовали, т. е. прямо сказать, бесчинствовали на «вечо́рках» да не лучше себя вели и на «лугу». На Пасхе водили девушек на колокольню и здесь находили место для бесчинств. Считалось, что молодо зелено – погулять велено, а понималось так: твори что угодно. Так вот и получилось, что даже после О[ктябрьской] р[еволюции] они установили свой порядок: молодые муженьки на «луг» идут с девушками танцевать, парней «оттирать», а молодые жёнушки дома сидят и ждут их возвращения с «гулянки».
В жизни деревенского молодяжника было два критических момента: женитьба и призыв в армию. Эти два момента ставили молодёжь в противоречи[во]е положение: женили их в возрасте 17 лет, а в солдаты они призывались в возрасте 21 года. Вставал вопрос: женить до солдатчины или не женить? По заведённому обычаю их женили 17 лет. Как потенциальных женихов их одевали по моде: красная кумачовая рубаха, широкие плисовые шаровары, пояс с громадными кистями, на ногах: летом сапоги, зимой – валенки, на голове: летом картуз, зимой – шапки. Высшая мода зимой шарф. Вот в таком виде деревенский красавец и предстаёт перед деревенскими же красавицами. Их женили, а не они женились. Женитьба связана была с расходами, и не во всяком году была возможность «сыграть» свадьбу: случись неурожай – свадьбу приходится отложить. Но вот конъюнктура сложилась благоприятная и на семейном совете объявили: «Ну, Иванко, пора тебе жениться, невесту мы тебе нашли хорошую». И дальше всё идёт по заведённому порядку.
Перед солдатчиной «некрутам» полагалось гулять. И вот по селу едет тройка, а в кашеве «некруты». Ветер полощет шарфы. Песня льётся на всю деревню. Настал день явки. Отец запряг своего лучшего коня и повёз в Бродокалмак в «присутствие». «Гришку бреют – не жалеют и стригут – не берегут» – так говорилось в песне по этому поводу. Измерили молодца, прослушали и объявили: годен! Приехали домой, все выскочили на встречу: «Ну, что?» – «Забрели!» Плач, причитания! До вызова на «службу» оставалось времени с месяц, а то и больше. Всё это время призванного в солдаты полагалось «ублажать»: возить по гостям к родне. Но вот настал день отъезда. По селу медленно движется процессия провод: отец