– Вот это и есть смута, – с ходу прокомментировал Томас.
– Ну и бред! – вдруг вмешалась Роузи, которая казалось что-то делала у плиты и ничего не слышала.
– Почему же? – спросил Томас.
– Не верит она во всякие теории заговора и всё тут – почти смеясь, сказал Гедеон.
– Да как же в можно уверовать, если это утверждение лишено всякого смысла? – резко ответила Роузи, переворачивая котлеты,– Ну если и есть среди высших кругов те, кто не любит Правителя, то почему так изощренно устроили это покушение?
–Может, что бы свалить все на «СРС», на кучку мерзких фанатиков. Хорошая маскировка, по-моему. Под таким щитом можно действовать очень скрытно, – проговорил Гедеон, уже собираясь вставать с мягкого дивана.
–Домыслы не являются доказательствами, – сказала Роузи и стала молча перекладывать в тарелки приготовленную еду.
Однако Гедеон есть не собирался; был он не голоден, а запах жареных полуфабриктов только отбивал у него остатки аппетита. Смотреть что-то в интернете ему уже ничего не хотелось и он, встав с дивана и любезно поблагодарив всю семью Томаса, собрался уйти. Правда, сначала понадобилось долгое время убеждать Роузи в отсутствии аппетита и в своем нежелании прикасаться к еде. После долгих и мучительных уговоров наш герой согласился немного посидеть за столом со всеми и поесть вкусного яблочного пирога. Но в середине трапезы Гедеон, извинившись, все-таки встал из-за стола и ушёл.
Уже одеваясь в прихожей, он услышал, как Роузи недовольно приговаривала о нём, как о вежливом, но при этом очень тупом человеке, который не только несет всякий бред, но и нарушает морально – этические нормы, уходя в середине трапезы. Эти слова не вызывали у Гедеона никакой злобы – даже наоборот, он усмехнулся, как над этими словами, так и над этой милой женщиной Роузи, которая своей искренностью и добротой подкупила его.
– Всего доброго,– на прощание сказал Гедеон.
Придя домой, он совершенно не знал чем себя занять. На улице уже стемнело, и выйти погулять было бы довольно опасной затеёй. Поэтому Гедеон решил провести время в одиночестве, надеясь в полном блаженстве поразмышлять над своим сегодняшним геройство, которое он проявил во время спасения двух молодых людей. Он мог часами так рефлексировать – обдумывать такие вот минутные мгновения своей жизни, наслаждаясь мыслями о том, как же хорошо он себя в них проявил.
Гедеон присел на кресло, откинул назад голову и закрыл глаза. Ему показалось на мгновение, что он может даже уснуть в таком спокойствии. Однако вскоре его пробудил громкий вопль, доносившийся откуда-то с улицы. Будто бы толпа разъяренных людей шагала по асфальту, кричала и переговаривалась с собой в бурном молодежном экстазе. Такие толпы не вызвали у Гедеона никаких хороших чувств, он их опасался и старался избегать. Поэтому от этих зверских звуков сердце Гедеона забилось сильной тревогой и он