– Пожалуйста, проверка не выявила никаких подозрений в вашей революционной деятельности, – сказал патрульный, явно с иронией. Однако вокодер совершенно устранил в его голосе интонацию – понять эту иронию можно было лишь по смыслу.
– Работайте, – приказал Гедеон с презрением бросив свой пламенный взгляд на патрульных,– но работайте, соблюдая закон.
Двое гражданских, которые были освобождены от произвола полицейских, стояли с опущенными головами и не произносили ни слова. Это был один молодой сухой юноша и очень симпатичная, такая же худая девушка с чуть оттопыренными ушами – что нисколько её не портило, а даже придавало ей некой экстравагантной красоты.
Никак не поблагодарив Гедеона, они быстро ушли, взяв друг друга за руку, в сторону переулка, который вёл к большой пешеходной улице.
А вот Гедеон, сделав свое дело, уверенно развернулся и ещё увереннее пошёл вслед за ними, немного опасаясь того, что сзади кто-то из патрульных со злобы может отомстить и выстрелить ему в спину. В тоже время, вечно находящийся неподалеку дрон, придавал нашему герою уверенности, что этого не произойдет – это был один из тех редких моментов, когда Гедеон благодарил тотальный контроль за его вездесущность и широту зрения. Ведь за превышения полномочий наказывали и патрульных – режиму нужны были послушные рабы, но не слишком самоуверенные.
Дойдя до переулка, Гедеон уже не смог разглядеть тех двоих спасённых. Скорее всего, они в страхе убежали в свои дома и поклялись больше не появляться на улице в ближайшее время. Гедеону их видеть особой надобности не было. Всё, что надо – они уже сделали. Они сыграли роль жертвы, которую нашему герою пришлось, рискуя своей шкурой, спасать. Но сам Гедеон, размышляя, приходил к выводу, что спас не их вовсе, а самого себя. Ведь в его сердце, словно свежая кровь, после этого рискованного, геройского поступка влилась такая уверенность, что обо всех прежних переживаниях он решил тотчас позабыть.
– Один против четырёх, – проговаривал себе под нос Гедеон, – четырёх вооруженных!
Сильное удовлетворение от своих действий заставляло Гедеона идти увереннее, шире, в развалочку. При этом удовлетворение это придавало его глазам блеску. Поначалу даже он от избытка чувств позабыл о том, что идёт к лавочке Дэна. А потом и вовсе ему пришла в голову мысль о том, что бы пойти домой и не портить своё прекрасное настроение, которое возникло небывалым геройским поступком.
Но Гедеон всё-таки решил пойти дальше и через пять минут быстрого шага он уже стучался в совсем незаметную дверь продуктовой лавочки. Дэн открыл, Гедеон быстро заскочил с улицы на крытую лестницу, ведущую в подвальное помещение. Наш герой оставался молчаливым, погруженным в себя, задумчивым. Все его мысли были о том его подвиге, который он свершил несколько минут назад. Он даже не стал торговаться, насчёт количества воды и получил от Дэна по традиции один заполненный рюкзак. Дэн же, как всегда был отвратительно одет: грязная майка и дырявые штаны. Гедеона всегда удивляло,