Бодлер, и Бродский, и Цветаева даже. Хотя это даже не безрассудство, а концентрированная глупость – лезть с Цветаевой к мужику, у которого трехдневная небритость, клюшки для гольфа в багажнике авто и любовницы, похожие на невесту кролика Роджера.
Почти год маялась русалочка – все думала, вдруг отпустит. Тоннами скупала книжки по позитивной психологии, все они, казалось, были написаны одним, весьма поверхностно смотрящим на мир, автором. Начала курить – хотя в ее возрасте обычно, напротив, бросают. Отбелила зубы. Купила четыре шелковых платья, все красные. Даже пару раз испробовала целительную силу случайного секса. Не помогло. Ничего не помогло. И тогда Аллочка решила – не зря буддисты считают, что бытие есть страдание. Она готова пострадать за призрачную возможность разделить хотя бы несколько дней бытия с ее Богом. И она записалась на консультацию к пластическому хирургу – выбрала лучшего. Грузин, пожилой, ласковый такой, с мягкими ладонями. Смотрел на нее по-отечески. Алла сдала анализы, сделала флюорографию, и вот уже улыбчивая медсестра ставит ей капельницу с успокоительным.
И через несколько недель русалочка приходит на работу – новое декольтированное платье, осанка Майи Плисецкой, светлые пряди в волосах. Все восхищаются, но за спиной, конечно, перешептываются – женский коллектив, куда деваться. Все заметили, что Алла уходила в отпуск подростком, а вернулась – Анджелиной Джоли.
– А ты знаешь главную новость года? – во время первого же кофе-брейка, прищурившись, сообщает ей секретарша Людочка. – Шеф-то наш женится!
Кофе, обычный остывший капучино, вдруг становится огненной лавой, выжигающей ее нутро.
– Как?.. На ком?
– Да на дизайнерше, которая работала с нами в февральском проекте! Помнишь? Швабра такая… Никто и не подозревал, что между ними есть что-то. Она же вообще не в его вкусе, тощая, как сельдь!
Аллочка помнила. Черноволосая дизайнерша, побрякивающая серебряными браслетами, томная, хриплоголосая, курящая, с глазами оленя. И фигурой Твигги. Дизайнерша не то чтобы не стеснялась отсутствия пышных форм – наоборот, подчеркивала это обтягивающими силуэтами. Она была похожа на парижанку. Прямая, тонкая, как маятник.
Русалочке вдруг показалось, что под ее модным платьем, обтянутые дорогим шелком, спрятаны футбольные мячи. Захотелось снять кожу, пнуть их в направлении чьих-нибудь ворот и умчаться в дальние дали. Как Маргарита – невидимой и свободной.
В тот вечер Аллочка долго отмокала в пенной ванне. Ей вдруг вспомнилось, как несколько лет назад, по совету одной из бессмысленных «позитивных» книг, она записалась на прием к психотерапевту. Седобородый врач спросил, в чем ее проблема, и Алла, застенчиво улыбнувшись, ответила: «Тоска».
«А в чем она выражается?»
Русалочка тогда промолчала. Врач пытался ей помочь:
– Вы раздражительны? Плаксивы? Вам хочется убить себя?
Она помотала головой – нет, нет и