Пришлось ему знакомить нас со своими попутчицами. Потом на остановке он вышел первым, вежливо так помог своим подружкам, каждой руку предложил, со ступенек свел. А мы с мамой со всеми своими сумками еле вылезли с автобуса сами. Тут еще дождь как хлынет, а у нас, как на грех, нет зонта.
Наш папа, человек предусмотрительный, достал свой, который мы ему купили недавно, японский, модный; раскрыл над своими попутчицами, и, смеясь, они побежали в институт, остановка-то рядом была. А нам по дождю пришлось тащиться до своего дома. Промокли насквозь, до нитки. Вечером нас ждал такой разнос: что мы его позорим, что навьючились, как лошади, что никогда не берем с собой зонтик.
А у нас, честно признаться, и не было его. Бабушкин когда-то старенький был, да поломался, а на новый денег не насобирать. И что мать похожа на затасканную деревенскую бабу. Всякая уважающая себя женщина должна следить за собой, в парикмахерскую постоянно ходить, одеваться прилично. – Ты на руки свои посмотри, потресканные, как у занюханной свинарки. И чего в лохмотьях по городу шляется, позорит его.-
Как будто впервые увидел свою жену. Мама тогда сжалась вся и ничего в ответ, ни лова. Он даже не догадывался, что его жена со школы ушла. Учителям в то время платили мало. Она тогда уже работала на нескольких участках дворником и еще лестницу у нас в подъезде убирала. Мы с братом, конечно, как могли, помогали. Генка в тот день остался ждать мусоровозку.
― Ты дальше рассказывай, – недовольно пробурчал брат, – лирические отступления потом.
― А дальше телефон у него зазвонил. Тут уже наш папочка себя показал… Как он разговаривал… как он лебезил. Кто сказал, не поверила бы сроду. Как только не называл ее; и моя ты лапочка, и солнышко ты мое, и моя радость.
Ей, этой гусыне надутой, жене, видно, его нынешней, якобы прическу сделали неудачно, так она так горько жаловалась, предупреждала, что будет поздно, потому что с подругами зайдет в кафе, расслабиться ей, видишь, надо.
― Не спеши, дорогая, отдохни. – Нежно мурлыкал в телефон наш, если можно так сказать, папочка. Пока он облизывал телефон, мы ушли, молча, даже не попрощавшись.
―– По-английски, – добавил Генка.
Минута гнетущего молчания. Глухо заговорила Раиса Ивановна, опустив взгляд на стол, нервно вертя чайную ложку в руках.
― Я долго ни о чем не догадывалась. А потом, помните, в мае к нам приезжали муж с женой. Оказывается дом, в котором мы сейчас живем, принадлежал их отцу. Они по старости забрали его к себе в город и, когда старик умер, решили продать избу.
В свое время, наш отец помог поступить в институт их дочери. Они и разрешили пожить его, якобы бездомной сестре с детьми, которую непорядочный муж бросил. Когда же девочка закончила вуз, они пришли к Сереже с предложением или покупайте, или освобождайте жилье. Он ответил, что своей судьбой сестра пусть распоряжается