Тихо читал учебники, умостившись на кровати, пока Эйвери…
Сегодня он отвлекал Ская звуками, сидел напротив и перебрасывал из одной руки в другую связку ключей. Каждый раз она со звоном падала ему на ладонь и мешала Скаю продвинуться дальше третьего предложения.
– Эйв, прекрати, пожалуйста.
– Я больше так не могу. Что я делаю? Протираю штаны в гадюшнике, трачу свои лучшие годы, блядь. Скай! – Он резко поднялся и через секунду уже уселся рядом, вынуждая Ская подвинуться. – Да оторвись, наконец, от дурацкого учебника и посмотри на меня, я к тебе обращаюсь, алло!
– Я вообще-то читаю… пытаюсь.
– Небось на койне, – фыркнул Эйвери. Его руки цепко ухватились за запястье Ская и медленно отодвигали томик. – Чего ты хочешь? Тупо лежать и читать? Безумно интересно, ага. А главное, будет что вспомнить, когда ты состаришься. Так и расскажешь внукам: «А знаете, я чудно провел молодость, я прочитал… три тысячи семьдесят шесть книг на кровати в общаге. Или подождите… Или их было три тысячи семьдесят девять?»
Скай промолчал.
– Правы греки, что устраивали Синойкии, Памбеотии и Скирофории, веселились, пели и танцевали в свое удовольствие… Конечно, они тоже выдумали себе сотни правил и иерархий, но хотя бы отрывались время от времени! А теперь посмотри на нас в двадцать первом веке. Все интересное уже окончательно под запретом, а мы даже отказать никому не можем, не извинившись три раза в разных вариациях.
– Но ты-то себя этим не утруждаешь, – не удержался Скай.
– Да куда там. Этот мир сковал меня по рукам и ногам, ты что, не видишь? Да, я говорю людям то, что думаю о них. Говорю, что они говнюки. Но это ведь тривиальная честность, – заявил Эйвери с театральным надрывом. – Меня запрут в психушку, если я буду не таким, как все. Ты видишь, что они делают? Говорят, что взращивают индивидуальность, но не дают даже шанса стать другим. И что мне в таком случае делать?
– Почитай Фукидида…
– Читал, банальщина редкостная.
– Значит, Эсхила.
– О боже, я уже прочел, – драматично сказал Эйвери. – У меня скоро греческий алфавит на сетчатке отпечатается. Прогуляемся по… где-нибудь?
– Зачем?
– Просто так. Тебе что, для всего нужна причина?
– Представь себе.
– Ты помнишь, что профессор Лейт говорил? – сменил тему Эйвери.
– Он много разного говорил.
– По поводу изучения греческого. Долой механическое повторение, вперед, душа! – Эйвери поднялся и подошел к окну. – Мы должны стать достойными потомками греков, понимать их, развивать культуру, усовершенствовать ее. Стать по духу такими, как и они, познать самих себя. «Я знаю то, что ничего не знаю», – ведь Сократ сказал.
Он распахнул шторы, впуская в комнату свет заходящего