– Ареса, Гефеста и Ангелос, – невозмутимо произнес светловолосый парень в соседнем ряду.
Скай посмотрел на него округлившимися глазами. Попробуй тут упомни всех детей Зевса.
– Арес. Но нам больше известен его римский аналог – Марс. Римляне, увидев на небе зловещую красную точку, дали третьей планете Солнечной системы имя бога войны. Марс у римлян считался одним из самых влиятельных богов, в древнем календаре его почитали целый месяц. Мы называем третий месяц года в его честь – мартом.
Лейт снова переключил картинку, и теперь на Ская грозно взирал Арес в шлеме с лавровым венком. Его руки занимали круглый щит и обнаженный кинжал.
«Будто прямо сейчас сорвется в бой», – подумалось Скаю.
– Единственное, что приводило Ареса в восторг, – это сражения, проявления мужества на войне, доблесть, отвага и готовность пойти на смерть. И сама смерть, конечно.
– Инцест до добра не доводит, профессор, – снова подал голос новичок.
Он сидел в летней шляпе, мятой рубашке навыпуск и черных укороченных штанах, положив лодыжку правой ноги на колено левой, развалившись, будто у себя дома на диване.
Скай знал, что его зовут Эйвери Маккензи.
На бледное лицо Эйвери спадали светлые, почти белые, волосы, мягкие и шелковистые на вид. Но больше всего Ская взволновала его улыбка на пунцовых губах. Кровь с молоком.
В аудитории послышались сдавленные смешки. В Нокс о сексе не упоминали. Как и в любом пансионе, где среди рекламных слоганов поместили слова об обучении по английским стандартам. Новичку, наверное, никто об этом не сообщил. Аскетизм, дисциплина, целомудрие, леди и джентльмены.
Им позволялось общаться в специально отведенных комнатах. В присутствии воспитателя. Скай не сомневался, что страждущие близости находили возможности реализовать сексуальное желание, но профессора старались держаться от провокационных тем подальше.
– Не доводит, конечно, – кивнул профессор.
Он расслабленно опирался о край стола. Ни капли не смутившись.
Скай стал наблюдать за новеньким еще внимательнее.
– Друзья, – продолжил Лейт, – во-первых, да, Гера была и сестрой, и женой Зевса. – На задних партах засвистели. – Но дайте мне закончить. Во-вторых, мы говорим о мифах. Не о пересказах, не об историях, которые мы можем воспринимать как художественную литературу. Это сложный по структуре вербальный комплекс, где каждое действие, каждая деталь наполнены символизмом и означают что-то свое.
– Например, инцест.
Профессор улыбнулся Эйвери.
– Понятия любви и верности оставались у древних греков основополагающими. Они одинаково ценили красоту души и тела. И упрощение, позвольте отметить, не тот путь, по которому мы с вами будем идти.
Эйвери сделал вид, что слова профессора адресовались кому-то другому.
– А что Ангелос? – спросил Скай.
– Ее воспитывали νύμφαι, – четко выговорил профессор. – Прекрасные создания,