– Мой друг-одноклассник принял христианство. От этого он не стал счастливее, а мой народ не перестал страдать. Так вот Рэбе еще добавил, что мы все до сих пор ведем себя, как малые дети и не можем понять логику поведения взрослого отца, который желает нам добра. Другими словами, пути Господни неисповедимы. Такое объяснение меня не устроило. Если Господь равнодушно смотрит на истребление тех, кого он создал по образу и подобию своему, может быть лучше верить в случай? Или мутацию? Например, ваши дети будут только наполовину извергами, а с внуками уже можно будет иметь дело.
– Вот видишь, Натан, – усмехнулся Скоромох. – Ты сидишь передо мной, как змей-искуситель, и пытаешься посеять во мне сомнения в вере. Я могу сейчас просто дунуть, и тебя не станет. В отличие от тебя, Натан, я человек верующий и больше скажу, фаталист. Я верю, что Бог столкнул нас с тобой не напрасно. И теперь только от тебя будет зависеть судьба Юлии Владимировны. Откажешься признавать себя виновным в организации побега Пермана и ты увидишь, что может сделать Ваня с этой прекрасной женщиной.
– Мы находимся с вами не в камере пыток, а в ординаторской, в городской больнице и сюда вскоре придут другие дежурные врачи, – сказал Перельман. – Поэтому, пока не поздно, развяжите несчастную женщину, тем более, что из-за чудовищного стресса, вызванного страхом, она уже обмочилась, и не исключена, дефекализация организма.
Под стулом Юлии Владимировны действительно образовалась лужа мочи.
– Ну если ты такой гуманист, – рассмеялся Скоморох, – напиши явку с повинной и мы отпустим эту несчастную женщину. Один хороший следователь, хотел увидеть, какие результаты дает метод допроса, именуемого мной «параллельная реальность». Я не хочу его разочаровать.
– Мой профессор в университете, – впервые улыбнулся Перельман, – советовал будущим психиатрам никогда не оспаривать утверждения больных.
– Ты тоже психиатр?
– Нет, гинеколог. Что нужно написать?
– Пиши, – сказал Скоморох, – Я, такой-то, в присутствии двух свидетелей, таких-то и таких-то, заявляю, что без всякого физического или психологического насилия признаю себя виновным в организации похищения гражданина Пермана с целью помочь начальнику полиции города Коблевска Снаткину Павлу Ивановичу избежать наказания за коррупционные деяния. С моих слов записано верно, мною прочитано. И подпись. Натан Перельман.
– Постой, Васильевич, – вскричал Ваня. – пусть хотя бы эта сучка отсосет у меня за оскорбление идеалов Революции достоинства.
– Капитан, смирно! – приказал Скоморох. – Немедленно развязать Юлию Владимировну и проэтапировать гражданина Перельмана в прокуратуру города.
– Есть, пане майор, – вытянулся Ваня, щелкая огромными зубами.
– И открой настежь дверь, здесь нечем дышать, – миролюбиво сказал Скоморох, пряча бумагу с явкой от Перельмна во внутренний карман пиджака. – Натан, –