ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ!
Пятая точка, приложившаяся к жесткому полу, обиженно вибрирует от боли.
За пять лет подобных ночных кошмаров (каждую ночь – один и тот же сон) я должна была бы привыкнуть. Странное воспоминание, пришедшее в момент аварии, когда мое сердце на какой-то миг остановилось, продолжает преследовать меня по ночам. Но в последнее время сон стал еще ярче. Страшнее. Реальней.
Вытираю волосами свои мокрые щеки, продолжая автоматически лежать на бездушном, тонком ковролине.
«Его не существует, – тихо шепчет подсознание. – Это всего лишь сон».
«Скажешь тоже, – парирует внутренний голос. – Ты прекрасно знаешь, что это на самом деле когда-то произошло».
Сжавшись в комок, я тихо баюкаю свое разбушевавшееся сердце. Наверное, это какая-то из версий Чистилища: повторять каждую ночь сон о том, как умирает незнакомый, но такой родной, такой любимый тебе человек.
Может быть, это моя кара за то, что погибла мама? (В конце концов, именно из-за моих дурацких танцев мы поехали тогда в город по скользкой дороге.)
Или все же воспоминание из прошлой жизни? (Я знаю, что это когда-то произошло по-настоящему. Мой внутренний голос твердит об этом раз за разом.)
Или умирающий мозг выдал мне серию пугающих картинок, основанных на сцене из забытого фильма или старой книги, настолько ярких, что они отложились в детском сознании на всю оставшуюся жизнь? (Мнение детского психолога, после десяти сеансов которой мне пришлось соврать, что я вижу нормальные сны про собачек и цветочки.)
Высушив слезы удачно подвернувшимися локонами, я медленно встаю с пола.
Сколько я проспала? Показалось, что целую вечность, но прошло всего… полчаса.
Наташа решительно врывается в номер, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Она слегка раздражена (мы, как всегда, опаздываем!) и без особых разговоров заставляет меня надеть «это очаровательное маленькое черное платье». Платье и действительно очень маленькое. Такое короткое, что мне приходится его постоянно одергивать.
– Алиса, перестань прятать свою красоту! – возмущается мачеха, принуждая меня надеть отвратительные туфли на шпильке. – С твоей фигуркой ты можешь себе это позволить. Ну, пожалуйста, сделай мне приятно. Ты такая красивая. И вообще, мы с тобой договорились еще дома, что ты не будешь противиться тому, что я надеваю на тебя в Париже!
Со вздохом подчиняюсь и даже закалываю волосы в некое подобие шиньона.
Наташа убегает к себе в номер, возвращается через пять минут. Она уже подправила свой многослойный макияж и оценивающе рассматривает мой наряд.
– Накинь на плечи белый пиджак.
Послушно выуживаю из чемодана короткий, широкий жакет. Это будет моим «да» за сегодняшний день. Я не буду спорить.
– Да нет же! – вздыхает моя мачеха, увидев, как я расстегиваю пуговицу на зауженном рукаве, дабы запястье в него влезло. – Просто накинь на плечи! Как на показе. Помнишь, что говорила нам Наденька?
Наденька?