Митрополит всея Руси, больше похожий на тень свою, чем на самого себя, спал…
Глава 4
Солнце нещадно палит, и в небе нет ни единого облака. Пахнет травой. Величественные, бескрайние русские луга тянутся за окоем, туда, где вдалеке темнеет лес. Справа, на холме, стоят деревянные избы, в коих кипит жизнь – это слышно по хозяйскому шуму инструментов и блеянию скота, это видно по печному дыму. Какая-то полная баба с красным платком на голове, вскинув на плечи коромысло с двумя ведрами, шла в сторону реки. Мимо нее промчались галдящие детишки. Завидев вдалеке, на соседнем холме, целую ватагу богато одетых всадников, баба остановилась и, подняв сложенную лодочкой ладонь, начала глядеть. Они стояли на месте, но вот один выехал вперед и остановился у склона холма.
Нога в красном сафьяновом сапоге упиралась в железное, крытое серебром стремя. Поводья лежали в руках, облаченных в бархатные перчатки. Иоанн оглядывал эти просторы, вдыхая полной грудью запах свежей весенней травы. За спиной всхрапывали кони многочисленной свиты и вооруженной стражи. Государь развернул коня в другую сторону и стал глядеть туда, где уже видна была великая степь. Там, за ней, Дикое поле, бескрайнее, безжизненное пространство, откуда в русскую землю издревле приходили кочевники – половцы, печенеги, монголы и теперь татары. Здесь – граница его, Иоанна, царства, а за ней – пугающая тишиной местность, будто каждому, кто вступит туда, уготована смерть.
Иоанн мечтал заселить Дикое поле, поставить там новые города и крепости, но сделать это невозможно, ибо крымские татары еще сильны и приходят грабить каждый год. Перед тем как уехать из Москвы, Иоанн отправил в Крым посла Афанасия Нагого. То, что при дворе Девлет-Гирея будет находиться русский посол, во многом облегчит достижения мира с Крымом, к тому же свой человек в стане врага бесценен.
Иоанн вновь развернулся и, не спеша, повел коня в сторону дальнего леса. Тут же сзади послышался нарастающий конский топот – след в след двинулась стража и свита…
После возвращения из Полоцка, увидев новорожденного сына и жену, царь тотчас отправился объезжать свои владения. Вернее, не свои, а пашни, деревни и имения бояр из разросшегося рода князей Оболенских. Курлятевы, Ноготковы, Телепневы, Горенские, Тюфякины, Репнины – все они, происходящие от одного рода, одного предка, Михаила Черниговского, составляют костяк боярской власти.
Другие земли принадлежат потомкам ярославских князей, из которых в Думе сидят Кубенские, Щетинины, Шаховские, Охлябинины, Ушатые, Сицкие. Третьи земли заселены выходцами из ветви ростовских князей, и один боярин, Семен Ростовский, когда-то предал своего государя, когда был он в болезни, поддержал старицкого князя Владимира и до сих пор остается его верным другом, а значит, предаст еще раз. Минуло почти десять лет, но Иоанн ничего не забыл!
Князья стародубские, нижегородские (среди коих ненавистные с детства Шуйские), десятки семей, сотни имен, нерушимая связь…
И вот все эти деревни, леса, пашни, имения – это