Т. е. победа по очкам.
46
Плебей
Таракан Максимка как-то раз по работе делал снимки бабочки Кузьмы, в полный рост, при усах и на канапе, стало быть, лежа.
Затем бабочка Кузьма заказал еще несколько поз в развернутом виде со спины (усы вполоборота, ресницы: нога напряжена), в профиль (крылья вверх, видны междоузлия) и затем вид сверху.
Таракан Максимка долго громоздился с камерой на потолок, пока не сообразил положить бабочку Кузьму плашмя на пол, весь вспотел.
Но бабочка Кузьма, вообще стыдливый от природы, еще в бытность свою в виде гусеницы Николавны таковой, а теперь и вообще туго одетый в кожу и мятые брюки, вдруг разорился еще на одну серию портретов, топ-лес, т. е. без верхней одежды: поснимал крылья, потом пиджак, галстук, жилетку, рубашку и майку, а затем решился и сволок с себя часть нижней одежды, т. е. носки.
Таракан Максимка – работа есть работа – без удивления фотографировал бабочку Кузьму с прозрачным шарфом, далее момент танца живота и, наконец, сидя в кресле с букетом.
Бабочку Кузьму задело его равнодушие, он решил объясниться и поведал, что хотелось бы разослать свои портреты на мужские фотоконкурсы, а также на «Мосфильм», на «Ленфильм» Алексею Герману, в Голливуд до востребования и на ТВ в «Клуб кинопутешествий».
Тут таракан Максимка задумался и ответил, что их районная фотография сейчас сидит на лимите коллодия и фенолфталеина, и такую ответственную работу вряд ли они потянут за эти деньги.
После чего он сложил штатив ввосьмеро, закрыл камеру крышкой, задраил как надо, затянул болты, поставил на прицеп и порулил в депо.
А бабочка Кузьма долго присобачивал крылья, пристегивал усы, подгонял бахрому под коленками, а сам размышлял, стоило ли метать бисер перед свиньями, говорить всю правду таракану Максимке, так сказать, в его черные глаза.
Простой парень Максимка так, видно, ничего и не понял, деньги все заслонили, в том числе проблему прекрасного.
«Таракан Максимка плебей», – решил бабочка Кузьма и успокоился.
47
Кукувечка
Кукушонка Шурку начали учить музыке, и его мать, кукушка Калерия, теперь искала свое отродье по всему лесу, и ее постоянное «найду – выпорю» (ку-ку, ку-ку) сводило с ума сову-дирижера, эмигранта шестой волны Егора (партийная кличка Седой).
Сова Егор по партийной привычке работал ночами, а спал днем под неустанные вопли кукушки Калерии.
Гиены тоже возражали против шума, кукушонок Шурка метался по лесу будь здоров, буквально ломая дрова.
Только жаворонок Милочка приняла сторону кукушки Калерии, сказала, что все ее знакомые учили детей музыке и тут без скандалов не перебьешься, не один смычок об спину сломан, но зато потом кусок хлеба на жизнь.
Однако, когда кукушка Калерия как-то вечерком отловила Шурку и привела его к сове Егору-Седому,