Мы в итоге победили.
Это сейчас мне тридцать с лишним лет, я стал жалостливый и сентиментальный, а сердце моё настолько размякло, что я даже печеньку в виде слоника не могу съесть на завтрак. Не то, что раньше…
…Морозное январское утро, солнышко повисло над селом. Где-то за деревней, с трудом передвигая охотничьи лыжи, идёт десятилетний пацан. На голове огромная меховая шапка, которую сделала бабушка, лицо перемотано колючим зелёно-красным шарфом, на плечах тяжёлый тулуп, на ногах валенки и ватные штаны. Мальчуган тащит деревянные сани. Маленькую копию больших, которые возят лошади. Руки в верхонках крепко сжимают верёвку. В санках лежит мешок, в котором мёртвая собака по кличке Чара. Мальчуган тащит её к большому оврагу, что в двух километрах от дома.
Изо рта идёт пар, отчего на шарфе висят льдинки, а ресницы слипаются от мороза. Справа трещит скованный холодом лес, а позади, в низине раскинулось село. Там избы, укутанные снегом, где из труб медленно выползает дым и застывает над крышами. Мальчуган идёт, изредка оглядываясь. Солнце слепит.
Дойдя до оврага, но не подходя близко к краю, потому что там обычно наметает снежный козырёк, мальчуган останавливается. Ведь был случай, очень кровавый, поэтому – техника безопасности превыше всего! Мальчуган оставляет лыжи. Снимает мешок с саней и тащит, идя по пояс в снегу к самому краю. Надо быть осторожнее и вовремя остановится. Вот здесь СТОП.
– Все псы попадают в рай, – говорит мальчуган, снимая шарф с лица и вдыхая морозный воздух.
Постояв так пару минут, он бросает вниз тяжёлый мешок с мёртвой собакой по кличке Чара. Топает и снежный козырёк обваливается, скрыв мешок. Затем мальчуган ползёт по сугробу, встаёт на лыжи, берет в руки верёвку, разворачивается и направляется обратно.
Первая любовь
Мама закрыла меня в моей комнате нашей двухкомнатной квартиры и настоятельно рекомендовала быть хорошим мальчиком, иначе никаких мультиков. Наказание совершенно негуманное.
Ну, разбил я вазу в школе и слинял после этого, и что? С кем не бывает. Ну, отправили старшую сестру мыть после этого полы в классе и убирать осколки. Прямо-таки китайская ваза двенадцатого века. Подумаешь!
Сидеть в комнате до скончания времён я не собирался. Нацепил тапки, открыл окно и вылез. Первый этаж, как-никак. Уже через минуту я затаился в зарослях кустарника посреди двора меж двух «хрущёвок». В одной руке сжимал газету, в другой – увеличительное стекло. Огляделся. А вокруг, как оказалось, происходили исключительно любопытные события.
Через двор покачиваясь, дрейфовал