есть девушки, которых заставляют врать,
есть старые жены, которых выгоняют из квартир мужья,
есть вымотанные, умирающие от инфаркта,
есть те, кого очерняют и презирают,
есть те, кого обирает на улицах шпана, игнорируемая законом 266.
После того как вся Польша прочла эти строки, соцреализм неуклонно стал терять позиции в польской литературе, хотя власти усиленно пытались вернуть его на пьедестал. И вдруг Войтыла пишет нечто, до изумления напоминающее творения Важика в лучшие годы. Не удивительно ли?
Журналист Яцек Москва предположил, что таким образом Войтыла отразил рабочие протесты 1956 года. Странно – почему именно рабочие? К тому времени Войтыла давным-давно не имел ничего общего с рабочими, зато ежедневно общался со студентами, которые митинговали с не меньшим размахом. Кругом возникали революционные комитеты марксистской молодежи, требовавшие независимости от партии, а чрезвычайно популярная газета молодых коммунистов «По просту» вообще выкинула лозунг: «Вся власть советам!» Войтыла общался в Кракове с одним из лидеров студенческого ревкома Стефаном Братковским (позднее – известным журналистом), расспрашивая его, что означает слово «революционный». Как вспоминал Братковский, Войтыла с большим недоверием отнесся к его программе267. И вдруг – «Каменоломня». Зачем? Почему? Это вдвойне странно еще и потому, что в бытность свою рабочим Войтыла гнул спину на немецких оккупантов, а это не очень-то способствовало возвышенному отношению к труду. Короче говоря, истоки вдохновения Войтылы в данном случае выглядят загадочными.
Впрочем, мистическое отношение к труду – давняя традиция польской литературы. Уже Циприан Камиль Норвид (1821–1883), один из великой тройки «поэтов-пророков», прославлял работу как зарок грядущего воскрешения из мертвых в своем знаменитом «Прометидионе»:
Ведь красота дана для восхищенья,
Работа же – для воскрешенья268.
Войтыла прекрасно знал эту поэму – именно ее он когда-то выбрал для конкурса декламаторов в вадовицкой гимназии. Он и сам отдал дань выраженной в ней идее. Например, в поэме «Мысль – удивительное пространство» он написал, что «видение» (трансцедентного) придает смысл работе. В «Каменоломне» аналогичный мотив представлен как гнев на неподатливую материю, чудесным образом ведущий к любви. Гнев обуздывался верой в то, что тяжелый труд – эквивалент страстей Христовых: подобно тому как Иисус изменил человечество своей жертвой, так и работник меняет мир своим трудом269.
Позднее, в семидесятые годы, Войтыла обосновал этот взгляд философски, создав целую теорию о том, что природа – такое же творение Господне, как человек, и потому работа, понимаемая как преобразование мира, сродни общению с этим миром. Это была завуалированная полемика с марксизмом,