Народ заволновался. В осуждении Сталина многие увидели осуждение вообще всей советской линии в Польше. Студенты обратились к ленинским трудам периода Гражданской войны, силясь постичь, в чем заключался этот «истинный» социализм; рабочие отказывались трудиться во имя светлого будущего, требуя повышения зарплат здесь и сейчас, крестьяне воспряли духом, надеясь, что власти свернут коллективизацию. Как всегда во время кризисов, выплеснулись наружу антирусские и антисемитские чувства.
Очень скоро в партии заговорили об отстраненном восемью годами ранее Гомулке, который пострадал за стремление идти «польской дорогой к социализму». Что такое «польская дорога», мало кто понимал, но всех подкупало слово «польская».
«Долой русских!» – один из лозунгов, под которым в конце июня 1956 года вышли на манифестацию протеста рабочие Познани. Эта манифестация быстро переросла в бунт, подавленный через два дня войсками. Власти поспешили обвинить во всем агентов англо-американской разведки и недобитых реакционеров, но сами понимали, что истинная причина в другом. Как заметила одна из высокопоставленных сотрудниц польской госбезопасности, заводилами в этом бунте выступали отнюдь не представители «реакционных классов», а молодые рабочие – те самые, на которых партия и делала ставку236.
«Русских» в Польше и впрямь было немало: в армии служило множество советских офицеров во главе с министром обороны Рокоссовским, госбезопасность контролировалась советниками из Москвы; посольство СССР фактически являлось одним из центров власти – туда регулярно наносили визиты члены правящей верхушки (в свое время выпестованные Сталиным), спеша донести до советского руководства свое мнение о положении в стране. По символической цене «старшему брату» сбывался польский уголь. Многие вообще были убеждены, будто перебои с продуктами вызваны неравноправными договорами с Советским Союзом.
Польские коммунисты попали в отчаянное положение. С одной стороны на них давил народ, желавший свободы и независимости, с другой же – товарищи из Москвы, требовавшие прекратить этот «праздник непослушания», иначе будет худо (как именно худо, показала ноябрьская интервенция в Венгрии). Вдобавок всколыхнулись религиозные чувства поляков. Двадцать шестого августа на традиционное паломничество к иконе Черной Мадонны в Ченстохову прибыло неслыханное количество людей (некоторые пишут даже о миллионе, но это явное преувеличение). Вышиньского не было – он по-прежнему находился в изоляции (где читал, между