Анатолий поглотился ее красноречием, он хотел послушать что-то еще, проникнуться в эти потаенные знания, как вдруг, на него набросился человек в скафандре и уволок с собой. Этот человек тащил за ногу бьющегося о бетонный пол Толю, и читал какой-то стих:
– Ветры смутные веют, одинокую пыль раздувают да бедных удальцов щекочут,
Борей заскучал, от того и бормочет, ветрами хохочет
своими,
Но смех преисполнен потерею страшной, он бедности жаждет,
погибели хочет,
оттого гад и воет в пространство.
Он дотащил его до выхода и выпнул, пригрозив, чтоб тот не возвращался.
Анатолий поднялся на ноги, отряхнулся, огляделся, белой летучей мыши в его радиоприемнике не было слышно, хотя вспомнил он о ней не сразу.
***
«По свидетельствам очевидцев стало ясно, что тогда когда, в то время как подозреваемый, связанный непосредственно с, от чего, почему, мы имеем основания полагать, что, как, сегодня, планируется, тем не менее, что, тогда когда, отчего, почему, движется куда-то, но не туда, освобожденный, но подозреваемый, уже не подозреваемый, а теперь и освобожденный, что туда, откуда, как, будет, стало известно, по той причине, что, согласно постановлению, ведется расследование, выпустят, подозреваемый, но освобожденный, следствие ведется следователем, желаем вам доброго здоровья….»
Кэп, с трудом дочитав статью городской газеты, погладил ворона-почтальона, и пожелал ему доброго пути. Тот вспорхнул, каркнул и улетел.
– Эй, Фридрих, как тебе, а?
– Что?
– Ну как тебе ворон? Никого не напоминает?
– Да не особо.
– Вы с ним один в один.
– Да ну.
– Правду тебе говорю.
Ворон – депрессивная натура, от него так и исходит уныние. Всюду пустота, царит смятение, гнилая свобода, иди куда хочешь – но некуда. Садится зрение, в перьях завелись кусачие паразиты, и не дают нормально жить. А теперь еще что-то с психикой. Ворон страдает от навязчивых мыслей, и постоянно борется с ними. Иногда может им сопротивляться, иногда – нет. Память его стерлась в порошок. Живет в одном дне. Пространство – иллюзорно.
– Что, такой же псих как и я?
– У него такой же пустой взгляд.
– Так меня ж не существует.
– Вот. И его тоже. Вы вместе не существуете.
Блядская фортуна. Всегда преследовала ворона.
Отвратительной метрикой Презрения
Отсекала его запасные Ходы. Отступления.
Вынуждая Скитаться. По Застенкам Склерозных и Поганых Сумерек
Колобродить где-то вдали от собственной головы.
Шаткая динамика. Навязывала его телу.
Непривычную ритмику Движения.
Отдавая его дальнейшие Попытки.