– Оно здесь… – застекленев, сдавленно проговорила она.
Солнце скрылось. Светозарная кайма обронила прощальные лучи, и сумерки сгустились. Скотт Ринтер, бросив суровый взгляд на дверь, спокойно сказал:
– Иди наверх.
У двери, прислонясь к стене, покоилась могучая катана; Иона, ступив на ступени, обозрела Скитальца. Его стан являл решимость и твердость; персты коснулись рукояти, рука, скользя вниз, обхватила накрепко ножны; он вышел, оставив плащ, оставив ее, оставив свет, и вступил вперед, во тьму. Отдалившись от дома, Скиталец предстал лицом к пустому, пугающему серому горизонту.
Тишина, сияние звезд, очей сыновей Света, и замершие слезы неба; и шептание отзвуком боли, безмолвным, рокочущим мучителем вверглось в сознание, проникнув в мозг, обволокло неисчислимыми, бесконечными голосами. И, как неожиданно вверглись в мозг шептания, так и нагрянула пугающая тишина.
Тишина прервалась щелчком – извлечением катаны – веки отверзлись. Вурдалак, вплотную представ перед Скоттом, занес меч сверху, из-за головы. Скоординированное, молниеносное ответное движенье Скитальца, рассекающего пространство клинком. Его крепкая рука, перерубившая туловище. Истинное исполнение иайдзюцу отняло жизнь у корчащегося на обагренном кровью снегу вурдалака.
Удары как молнии, достигающие вурдалаков, – и смерть, несомая клинком. Багряное солнце Тьмы воссияло в ночи. Десятки вурдалаков и единственная сила – Скотт Ринтер. Воплощенный кошмар нечисти – Истребитель.
И главный враг. Старинное воспоминание, подобно могильной плите, увитой иссохшей растительностью и подернутой ветхостью, проявилось обрывками. Дождь. Богатое строение. И мчащийся выродок с животным оскалом. Тогда Скотт потерпел поражение, необъяснимо уцелев. Блики прошлого, захороненные в закоулках памяти, воскресли в поединке… Тяжело дыхание. Меч воздет. Удар, удар, отражение и искры от разгоряченной стали. Клинки скрещены, противостояние. Взгляд – Скиталец и Аундас. Едины они, стерта грань, и путь длиною в жизнь простерт и окончен. Они сошлись, поглощены сечи столкновеньем.
– Звериное Око, Скиталец, Несокрушимый, какие бы в леденящем трепете страха ни возникали имена твои, ты Скотт Ринтер, и ничто, слышишь, ничто не изменит сего. Прекрати бежать от действительности, загляни в душу и прими ту сущность, которой явлен миру, – говорил Аундас, скрестив мечи со Скоттом Ринтером. – Воззри, брат!
Вопль