– Прости, бабуля, я не хотел тебя обидеть.
– Ничего. Хорошо, что ты спрашиваешь и сомневаешься. Хуже, если бы ты был жутким занудным всезнайкой, как большинство пустоголовых людей. Спрашивай, сомневайся, спорь, ищи и найдёшь ответы на свои вопросы.
– Но ты все равно ответишь мне на них.
– Все ответы никто знать не может, Я тоже была молодой и постоянно спорила со своим дедом, а он, в свою очередь, со своим. И так с начала времён. Молодые всегда сомневаются, а старики думают, что на все вопросы уже могут ответить. Но это не так. В своё время я тоже изводила всех вопросами, так что твои мне не в новинку, сама их по сто раз задавала и получала ответы, Я так считаю, что когда в мире закончится последнее детское «почему?», то настанет конец света, ибо ему незачем тогда существовать.
– А почему?
– Не дразнись! – улыбнулась бабушка. – Ладно, пойдём потихоньку, а то я что-то стала замерзать. Надеюсь, у этой копчёной камбалы Эрни найдётся что-нибудь покрепче горячего шоколада.
Ветер, словно выждав момент, когда путники покажутся из-за скалы, набросился, сбивая их с ног, и с двойным усердием стал кусать за щеки. Пригнувшись под порывами ветра, они добрались до двери и, не постучав, нырнули в неё, спасаясь от шквала.
В комнате царило запустение. Солнечные лучи, заглядывая в окно, тихо покачивали оседавшую на них пыль. Было холодно и пустынно.
–Эрни! – позвала Августа. – Эрнест, ты здесь?
– Да тут я! Кого это нелёгкая принесла? – донёсся ворчливый голос Старого Эрни. Он, покачиваясь, вышел из кухни. Мартин даже сразу и не узнал его. Обычно Эрни встречал гостей с улыбкой, предлагал чай или горячий шоколад и на каждое слово отвечал невероятно интересной и забавной историей. Сейчас же Эрни больше походил на тень самого себя. Лицо осунулось, глаза впали, одежда помята и заляпана чем-то бурым, борода торчит в разные стороны. А главное – не было той смешинки, которая обычно пряталась у него на лице. Эрни дрожащей рукой заслонил глаза от солнечных лучей и посмотрел на вошедших:
– Это ты, Августа. А я-то подумал, кого это в такую рань принесло.
– Во-первых, здравствуй, Эрни! – строго проговорила Августа. – А во-вторых, скажи, пожалуйста, что это мы сегодня такие ершистые, неприбранные и злые?
– А надоело всем улыбаться. Всем что-то от меня надо. А мне, может, надоело все. Пятьдесят лет одно и то же. Что, я не человек, что ли? Могу я хоть раз сделать так, как мне хочется, а не как вам всем надо?
– Что случилось, Эрни? – с тревогой спросила бабуля. – На тебе лица нет.
– С чего ты взяла, что у меня что-то случилось?
– Да посмотрела на тебя и поняла все. И ночь сегодня была нехорошая. Плохое предчувствие. Холодом как-то потянуло. Зло