Мама для Маши. Людмила Волынская

заставить пройти через это смогла?! А когда я через месяц примчался к тебе, дверью хлопнуть перед моим носом смогла? Я бы женился, Нюша, не раздумывая женился бы… Можно ведь было поговорить, спросить, наконец! Нет! Она сама за нас все решила! Она – господь бог! Ведь ты любила меня, Нюша, ну вспомни, вспомни, как все было. Я сыт по горло твоим благородством! Ведь ты ни разу не сказала одного единственного – что ты его любила, – с горечью произнес он, но тотчас снова вспыхнул гневом. – Ну, зови сюда Любку! И Колю позови! Давай расскажем ему, как оно было! А мне плевать на этого сына! Я двадцать два года его в глаза не видел! Какой он мне сын?

      Игорь с усталым опустошенным видом тяжело опустился в кресло и поднял к ней глаза.

      – Я тебя просто люблю, Нюша. Не красиво и не благородно. Но люблю. А я не знаю, как любить иначе. В чем я виноват? В том, что твоя мать скрыла от тебя правду? Вот и поклонись ей за это, – с расстроенным видом он открыл пачку, достал сигарету и прикурил. Снова посмотрел на нее. – Садись. Чего стоишь? – затянулся. – Вот так и получается – все хорошие и благородные! Одна, стерва, потому, что женить на себе вздумала, такая благородная мать-одиночка! Вторая потому, что ребенка моего убила, тоже мне, мамаша сердобольная! А третий потому, что страдал, терпел, а потом взял и наплевал. Трус чертов! Все благородные. А я один, змей искуситель, полжизни промыкался по белу свету, во всем виноват. И ни в чем не виноват! – обратил он к ней полный отчаяния взгляд.

      Аня молчала. Нечего ей было ответить на его слова.

      Игорь со всей силы вонзил окурок в пепельницу и поднялся.

      – А знаешь, что? – глядя ей в глаза, произнес он. – Я и поступлю сейчас некрасиво и неблагородно, – с этими словами он подошел в Ане. Одним махом расстегнул свою рубашку так, что пуговицы разлетелись. – Хватит в благородство играть. Я тоже человек. Я тот раз, один единственный, в своем сердце всю жизнь, может, берег! Да и ты… не старалась бы так, будь я тебе безразличен. Ты же снова стала женщиной. Перед кем нам с тобой притворяться? – он подходил к ней все ближе, и все тише звучали его слова. Бушующий огонь в его глазах сменился искорками чистой нежности. Обхватив ладонями ее голову, он слегка коснулся ее губ.

      – Зачем ты бороду отрастил? – прошептала Аня, касаясь кончиками пальцев его бороды.

      – У меня шрам на подбородке, – обнимая ее, грустно улыбнулся Игорь.

      – Побрейся, – снова прошептала она, касаясь губами его плеча.

      – Чем? – проводя ладонями по ее волосам и спине, прошептал он в ответ. – Поздно уже. Завтра побреюсь.

      – Я не могу,… – слегка отстранившись от него, Аня опустила глаза. Почувствовала, как он замер в напряженном ожидании. – Дай мне время… Я не могу так… сразу.

      Безвольно опустив руки, он отошел и снова опустился в кресло. Поправив бретельки сарафана, она присела рядом с ним на диван.

      – Пойми, – сказала она тихо, включая торшер, – мне тяжело сейчас. Даже если ты ни в чем не виноват… Но все эти годы я