Дневник грозы. Когда мы смотрим на море, море смотрит на нас. Чайка Богдан

потом – так часто ей приходилось перенатягивать паруса с одного борта на другой. И никто так больше не мог ловить или угадывать эти маленькие дыхания жизни, ее дуновения и порывы, как этот акуленок. Сами черты лица, которые он теперь мог доставать из своей памяти, чем-то напоминали паруса и канаты – ветер их обдувал, но не касался. Худой, но жилистый, никогда не переедал, не наполнял свое брюхо до состояния мертвецкого сна, а ром пил только в границах необходимости, как часть игры этого зверинца в их доме, в океане. Когда он чуял движения воздуха, то всегда хотел поймать его в наши паруса. Так же хорошо он чуял, когда можно было заработать хоть чуть-чуть монет. Когда же можно было разбогатеть – в нем просыпался настоящий морской демон. Он утрачивал человеческий облик и становился похож на маленькую акулу, которая потом вырастет в большую, но сейчас его память игралась с этим ловцом ветра, а акулу он оставит подальше, поглубже. Будь проклят тот мир, который сделал с ним такое! Заставил такого умного ребенка выживать на улицах той «черной» столицы, которая маскировалась в голубой город. Мы его не спрашивали никогда о родителях. Он их не знал, или не хотел знать. Как он умудрился дожить до того возраста – было загадкой для нас. Но эта печать определяла теперь его судьбу, и изгладить ее уже было невозможно.

      Водоворот памяти уносит тебя все дальше от сегодняшнего дня. Появляется путь к сомнениям, искажающим твой взгляд, как волны искажают твое отражение в воде, когда ты пытаешься себя там разглядеть. Иногда ты вступаешь в спор, и споришь сам собой, ты рассказываешь свою историю. Потом она прокручивается еще раз и еще, на свет появляются новые подробности, а старые меняются – солнце в Африке становится жарче, ром слаще, а вода теплее, а может, это был не тот шторм. Сколько вообще этих штормов было, скольким матросам я рассказывал то, что знаю о морской пучине! Каждый из них не был похож на других, все в этой жизни не похоже на другое, только почему-то люди устают быть непохожими на других. И вот то, что было на поверхности, остается где-то далеко – становится еще одним уголком памяти. Утром ты был еще кем-то, что стало только воспоминанием, а теперь после вынужденного плавания по воспоминаниям ты почему-то оставил утро там, и сейчас тебе приходится мириться с новым тобой. Каждый раз это делать утомительно, лучше уж вглядываться в водное зеркало – так оно наглядней. Наглядней себя ощущать волной этого мира. Завтра подует другой ветер, и нас унесет в чью-то мечту, может быть – даже мою.

      Детство

      Мальчик бежал по проселочной дороге босиком. Обувь ему была не нужна. Сегодня первый летний день после долгой зимы и довольно холодной весны. На местных дорогах мало гальки и много грязи. Пока это еще грязь, а не пыль. Лето здесь короткое и потому долгожданное. Летом нет холодных весенних дождей и еще более холодных осенних. Пыль в этих краях – редкое явление. И можно купаться! Как же они скучали по купаниям в местном море! Потому что только