Великий полдень. Роман. Сергей Магомет

привычно разместились в двух смежных гостевых комнатах на втором этаже, которые считались «нашими» в Деревне. Наташа заперлась в ванной, а я стал укладывать Александра. Мальчик лег в обнимку со своим смешным Братцем Кроликом. Как странно, иногда сын казался мне почти взрослым, иногда маленьким. Сейчас, когда он взял в постель игрушку, выглядел совсем малышом. Я провел ладонью по его шелковым светлым волосам и заглянул в широко открытые блестящие глаза, которые при солнечном свете были абсолютно синими, а сейчас, в полутьме, почти черными. Я наклонился и поцеловал его в щеку.

      – Папочка? – вдруг сказал сын.

      – Что?

      – Москва должна быть моей, правда?

      – То есть как? – не понял я.

      – А Косточка сказал, что Москва его.

      – Ну и что?

      – Ведь ты ее построил, правда, папочка? Значит, по справедливости она должна быть моей. То есть нашей…

      – Я ее не строил. Ее строили многие люди. Я ее придумал. А места в ней должно хватить всем.

      – Но, папочка, ты всегда говорил, что ты ее построил.

      – Я ее создал в моем воображении. Родил идею. Ну и конечно, сделал проект.

      – Ну вот. Тем более.

      – Места в ней хватит всем, – повторил я.

      – Но для тебя сейчас места нет, папочка, – заметил Александр.

      – Ничего, – улыбнулся я, – когда-нибудь найдется.

      – Если бы она была моей, я бы взял тебя.

      – Спасибо, милый… А теперь спи.

      Я снова поцеловал его.

      – Спокойной ночи, папочка. Пусть тебе приснятся хорошие сны.

      – И тебе тоже.

      – Позови потом маму, – попросил Александр.

      – Хорошо, – сказал я.

      Я вышел, прикрыл дверь и прилег на постель. Через минуту вернулась Наташа.

      – Поторопись, – сказала она.

      – Зайди. – Я кивнул ей на комнату Александра и, входя в ванную, невольно улыбнулся, услышав голос сына.

      – Пусть тебе приснятся хорошие сны, мамочка.

      – И тебе тоже, – отвечала Наташа.

      Когда я вернулся из ванной, она уже была в постели.

      – Слушай, – прошептал я, забираясь под одеяло, – с какой стати Папа намекал, что это Косточка вытолкнул дядю Володю из саней?

      – Значит так оно и было.

      – Странно, разве он способен…

      – Способен, способен, – нетерпеливо прервала меня Наташа, придвигаясь ближе.

      – Никогда бы не подумал.

      – Разве дядя Володя тебе не рассказывал? Сними розовые очки. У тебя вообще слишком много иллюзий. В том числе в отношении детей.

      – Странно, – сказал я и замолчал.

      Мы начали ласкать друг друга. Я знал, что в представлении Наташи праздник должен был быть праздником от начала и до конца, и она готова была ради этого постараться на совесть. Звезды за окном на фоне сереющего неба сделались тусклыми. С востока стали подниматься облака.

      – Наташа! – шепотом позвал я ее немного погодя, когда мы лежали, прижавшись друг к другу спинами.

      – Спи, – сонным голосом отозвалась