По другую сторону от нашего участка размещалась обшитая белыми досками пресвитерианская церковь Ермона. На ее уютном маленьком кладбище я играла в прятки со своим псом, шоколадным лабрадором по кличке Бенни-Мишка. А дальше, за деревьями, в двух минутах ходьбы по улице, стоял кремового цвета особняк – Пермишн-роуд, 8313. Когда мне было лет тринадцать, перед ним появились железные ворота, украшенные прописной буквой Т. Там поселился боксер Майк Тайсон! Он только что отбыл срок за изнасилование. Бывало, мы с сестрой Эмили и братом Филом приветственно махали рукой его белому лимузину. А иногда видели, как он покупает продукты в супермаркете Giant Foods в Потомак-Виллидже.
Что общего было у пулитцеровского лауреата, Майка Тайсона и семейства Марнелл? А то, что задние дворы наших участков выходили на поле для гольфа знаменитого Congressional Country Club.
– Поберегись! – вопили мы, когда сенатор-гольфист пытался сконцентрироваться на решающем ударе. Батут на нашем заднем дворе стоял практически у края одной из лунок.
Во время турниров вроде US Open мы с сестрой продавали через изгородь банки с содовой и бутылки с водой по доллару за штуку. Летом мы пролезали на поле, чтобы побегать под дождевателями; а еще я всякий раз выковыривала застрявшие в земле мячики, похожие на маленькие куполки Капитолия, и тащила их к нам во двор. Зимой мы каталась в Congressional на санках, но это было не особенно интересно. Вы же знаете эти поля для гольфа! Они не предназначены для детей и для настоящего веселья. Едешь на санках по довольно пологому рукотворному склону, и тут – пыц! – попадаешь ногой в песчаную ловушку[13]. Собственно, ради этого и катались.
Лужайка перед нашим домом была большая и зеленая-презеленая, совсем как поле для гольфа. Все кому не лень устраивали там пикники, и родители им разрешали. У нас были теннисный корт и игровая площадка в стиле вальдорфских школ, обустроенная из стволов, поваленных бурей. В качестве футбольных ворот мы использовали кизиловые деревья, качели висели на ветвях тюльпанного дерева. С мимозы вечно летели стручки и сказочный пух; еще у нас были магнолии с темными листьями и благоуханными белыми цветами. Я любила лазить по ним и подглядывать за птичьими гнездами. Кусты азалии каждую весну пылали яркими закатными красками: розовыми, рыжими, оранжево-красными и лавандовыми. Росли у нас и камелии.
Нет, честно, полное безумие. Однажды к нам постучалась женщина и, попросив не считать ее чокнутой, объяснила, что еще маленькой девочкой она мечтала сыграть свою свадьбу в доме на Качина-лейн, 7800, – и вот она помолвлена! Тетка продемонстрировала кольцо с бриллиантом и все такое. Родители успокоили ее, разрешив сыграть свадьбу у нас на заднем дворе, у бассейна и розового сада. Мы тоже присутствовали! Я в венке из жимолости имела большой успех на танцполе.
Нам с братом и сестрой страшно повезло прожить в этой Шангри-Ла десять лет, чего не скажешь о нашем отце, ведь