На душе у меня в те унылые послерождественские месяцы царил беспросветный мрак, и вокруг было не лучше: промозглый холод и сырость. Меня будто засадили в сувенирный стеклянный «снежный шар» вместе с Ники и его девицей. Каждый раз, когда я видела их вместе, – а они всегда были вместе, – весь мой мир сотрясался. Платный телефон в Лумисе находился прямо возле моей двери, и каждую ночь он звонил – совсем как раньше, когда эти звонки адресовались мне. Девица ворковала с Ники до двух часов ночи. Они обожали друг друга. На Валентинов день он притащил ей розы. Представляете? Сущий ночной кошмар. Хуже чем кошмар, потому что я не могла проснуться.
Но помимо всего, оставался вопрос о моем «положении».
«Что мне делать с этой беременностью? – вопрошала я у Ники по электронной почте. – Ты обязан мне помочь».
Он всегда писал в ответ, что поможет, но лично мы с ним ни разу не поговорили.
Я понятия не имела, к кому обратиться. Тогда Интернет не был так всеведущ, как в наши дни. Я искала «абортарии» в телефонном справочнике. Однажды нарыла несколько номеров, но не знала, откуда позвонить. Мобильного телефона у меня тогда не было; да и ни у кого его не было. Разговоры по платному телефону в Лумисе сразу становились всеобщим достоянием. Все знали, что заведующая нашим общежитием – учительница математики – любит «погреть уши»; она вечно сидела в засаде у лестницы. Правда, нам разрешалось пользоваться телефоном ночью, но клиники по ночам не работали. Сплошные препятствия. Вдобавок ко всему я слишком долго раскачиваюсь.
Прошло несколько недель, но однажды в конце февраля я все-таки слиняла с английского и по Главной улице вернулась в Лумис. В общаге было абсолютно пусто: все сидели на уроках, включая математичку. Я набрала заранее припасенный номер и попыталась записаться на прием.
– Сколько вам лет? – спросила женщина на том конце провода.
– Семнадцать, – ответила я. Она известила меня, что в штате Массачусетс от несовершеннолетних требуется согласие родителей.
Я повесила трубку.
Прошло немало времени, прежде чем я возобновила поиски выхода из сложившейся ситуации. Наконец мне удалось записаться на прием в Нью-Гэмпшире через несколько недель. Ники пообещал меня отвезти. К этому времени я уже издергалась, как террорист-смертник. Я представления не имела, как справиться с опустошенностью и гневом, которые терзали меня ежедневно и ежечасно. Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной беременной малолеткой![31]