Через короткое время психолога, по-видимому, осенило вдохновение; он сказал:
– Если машина отправилась куда-нибудь, то, конечно, в прошедшее.
– Почему? – спросил Путешественник.
– Видите ли, мы предполагаем, что в пространстве модель не двигалась; следовательно, если бы она отправилась в будущее, она в данный момент была бы здесь; ведь она должна была бы пройти через настоящее.
– Но, – заметил я, – если бы она ускользнула в прошедшее, мы видели бы ее, входя сегодня в эту комнату, а также в предыдущий четверг, в четверг две недели тому назад и т. д.
Путешественник повернулся к психологу.
– Вы человек мыслящий и должны понять, почему машина сейчас недоступна восприятию наших органов внешних чувств.
– Понятно, – согласился с ним психолог. – Мы не можем видеть этой находящейся в движении модели, как не могли бы различить отдельно одну из спиц вращающегося колеса или разглядеть летящую пулю. Если машина движется во времени в пятьдесят или сто раз скорее, нежели мы сами, если она проносится через минуту, как мы проходим через секунду, то впечатление, производимое ею на наше зрение, должно равняться одной пятидесятой или сотой доле того, какое она произвела бы на него, оставаясь неподвижной во времени. Это вполне понятно.
– А не хотите ли вы взглянуть на самоё машину времени? – предложил Путешественник.
Он взял со стола лампу и повел нас в свою лабораторию. В лаборатории мы увидели большую копию исчезнувшего аппарата. Кроме никелевых и костяных частей, в машине были стержни и другие части механизма, несомненно выпиленные из горного хрусталя. В общем аппарат казался совсем готовым, только подле чертежей, на скамье, лежали какие-то бруски. Мне хотелось узнать, что это такое, и я поднял один из них. Кварц.
– На этой машине, – высоко поднимая лампу, объявил Путешественник, – я надеюсь совершить экскурсию в области времени.
III. Путешественник во времени возвращается
В течение недели между двумя четвергами мы почти не упоминали о путешествиях во времени, хотя многие из нас, конечно, думали о тех необычайных результатах, к которым повели бы странствия во времени; думали о видимой правдоподобности этих путешествий и об их практической невероятности.
В следующий четверг я опять отправился в Ричмонд. Приехал я поздно, когда все остальные уже собрались в гостиной. Врач стоял подле камина. В одной руке он держал листок бумаги, в другой – часы. Я обвел глазами комнату, ища Путешественника.
– Половина восьмого, – сказал врач. – Не сесть ли обедать?
– А где же?.. – спросил я.
– Ну, его, очевидно, где-то задержали. В этой записке он просит вас всех к столу, если к семи его не будет. По возвращении он обещает объяснить все.
Во время обеда толковали о том, где мог быть хозяин, и я высказал предположение, что он отправился в странствования во времени. Издатель попросил