Своё кредо он потом сформулирует в сентябре 1939 года за обедом с Генеральным секретарём Исполкома Коминтерна Георгием Димитровым в присутствии Молотова и Ворошилова: «Мы не прочь, чтобы они (капиталисты – прим. автора) подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если бы руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались».
Лёд тронулся. Гитлер принимает дружбу Сталина, ему нужен союзник в предстоящем разгроме Польши, а затем и Франции. В беседе с Астаховым и торгпредом Бабариным в Берлине 26 июня полномочный представитель МИД Германии г. Шнурре заявил:
«В настоящее время германская политика на Востоке берет абсолютно иной курс. С нашей стороны не может быть и речи об угрозе Советскому Союзу».
2 августа 1939 г уже Риббентроп принимает Астахова и открытым текстом заявляет, что если соглашение с Москвой будет достигнуто, то будут удовлетворены все её требования по республикам Прибалтики и Польше.
15 августа 1939 г посол Германии в Москве Шуленбург получает от Риббентропа обширный текст предложения Германии, который он должен зачитать Молотову, и поручение добиться аудиенции у Сталина. В тексте указано:
«… для ускорения достижения соглашения имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину…»
В тот же день в 8 часов вечера, заслушав пространное заявление посла, Молотов говорит, что советское правительство тепло приветствует германские намерения улучшить отношения с Советским Союзом и верит в искренность этих намерений. Затем он добавляет:
«В этой связи нас интересует вопрос о том, как германское правительство относится к идее заключения пакта о ненападении с Советским Союзом, а также видит ли Германия какую-нибудь реальную возможность повлиять на Японию с целью улучшения её отношений с Советским Союзом и урегулирования пограничных конфликтов…»
Ответ посла Молотову:
«Что касается отношений с Японией, то имперский министр иностранных дел уже говорил господину Астахову, что у него на этот счёт есть своё собственное мнение. Таким образом, можно предположить, что