С утра Твидов нашёл от дочери записку – она убежала на пары пораньше. «Чтобы, подключившись к Интернету, посидеть в кафе», – подумал Андрей Афанасьевич. Гулять с Бомом оставалось ему. Твидов глянул на часы – прохаживаться с собакой вокруг дома среди кустов, лавочек и спешащих на работу людей у него не было ни времени, ни желания.
Он выпил йогурт и кофе. Щенок буравил его большими тоскливыми глазами. Глядя на своё отражение в его бездонных зрачках, Андрей Афанасьевич лишь пожал плечами, рассудив, что Даше, когда она вернётся домой после пар, не составит труда подтереть за псом.
Когда Твидов уже собирался выходить из квартиры, ему позвонил водитель Степан – у него что-то заглохло в машине. Он сбивчиво и испуганно извинялся. Подумав, что Степан, в общем-то, не виноват, потому что сломался автомобиль, а не тот, например, где-то успел напиться с самого утра, Андрей Афанасьевич всё равно рассердился.
Он спешил. К десяти назначили встречу в министерстве. Ему ещё нужно было заехать в управление.
Перед такими встречами Твидов немного нервничал. Сегодня от него не ждали никаких выступлений, но он на всякий случай подготовил доклад на несколько страниц, густо сдобрив его цифрами – чтобы отвлечь внимание слушателей.
Выступать Андрей Афанасьевич не любил. Раньше, когда Твидов был моложе и энергичнее, он мог запросто вещать с трибуны хоть битый час, не обращая внимания на аудиторию и то, слушают его или нет. Потом, с годами, увидев, что никому ничего не нужно, и его, как правило, всё же не слушают, лишь оглашая в конечном итоге одобрение или порицание, Андрей Афанасьевич поумерил пыл.
Теперь Твидов подходил к подобным мероприятиям рационально – выступал сдержанно и сухо. «Побольше цифр», – решил он.
Несмотря на опоздание водителя, Твидов приехал в управление ещё до девяти. Андрей Афанасьевич прикинул, что у него есть ещё с полчаса. Запершись в кабинете, он откинулся в кресле. Твидов никого не хотел видеть. Не став вызывать секретаршу Маргариту Тимофеевну, он сам заварил себе пакетированный чай.
3. Хомяков
Накануне Хомяков был у Твидова, где услышал, что на лето их управлению выделили несколько путёвок в новый министерский пансионат на море. О его открытии у них говорили давно, но никто, в том числе и Алексей Петрович, не верил, что туда поедет кто-то, кроме руководства.
Когда Хомяков вошёл в кабинет начальника, тот как раз передавал бумаги Маргарите Тимофеевне и прямо так ей и сказал: «Подготовьте мне список на путёвки».
Пока они разговаривали – таинственно, полушёпотом, – Хомяков делал вид, что ему нет никакого дела до происходящего: он усердно мялся у обитой паркетной доской стены, старательно переступая с ноги на ногу и бессмысленно пялясь в мокрое окно, за которым не было ничего, кроме безликой серости