К вечеру у берегов Вармии появились лодки следующей партии монахов Христиана. Медленно плыли они, вглядываясь в очертания берегов с надеждой увидеть дым сигнальных костров. Их не было. Берега затягивал туман, сумерки сгущались, и добринцы причалили к первому попавшемуся пологому месту.
Пруссы появились – как видение в дурном сне – отовсюду. Воздух взорвался криками, свистом копий и ржанием лошадей. Крестоносцам казалось, что дьявол обрушил на них злобную силу. Они бросались в барки, надеясь найти спасение на воде, но дротики пруссов настигали их и в лодках. Только три смогли отчалить и уйти в залив.
Отойдя подальше от берега, монахи поставили паруса и собирались, было, вознести молитвы Господу за спасение, как вдруг небо расколола молния, оно разверзлось косым дождем, сорвался шквальный ветер, поднимая волну. В завершение несчастий на добринцев навалился шторм. В одной из лодок открылась течь, и она утонула сразу. Две других разметало по заливу.
Недели через три два измученных монаха добринского братства добрались-таки до монастыря в Оливах и поведали Христиану, что их лодку выбросило в устье Ногаты. Что стало с их товарищами в третьей барке неизвестно и доселе.
Это была не первая попытка Христиана покорить Пруссию, но ранее вылазки его добринцев не носили такой организованный характер и обходились более скромными потерями.
Глубокая скорбь охватила епископа. Запершись в своей келье, он многие сутки провел в молениях и раздумьях.
В то же самое время, примерно так же проводил время, забравшийся в подземелья Ромовы, Великий Жрец. Так же, как Христиан, он никого не хотел видеть, не принимал пищи и, растворив свое существо в молитвах, мучительно искал выход из создавшейся ситуации.
Крива уже понял, что христиане не оставят в покое Ульмиганию – последнее пристанище древнего Тайного Знания. Настойчивые попытки навязать пруссам войну объяснялись не обычной агрессивностью молодых неразумных соседей, но чем-то большим. Если б дело было только в ляхах, поморянах или мазурах! Пруссы готовы были преподать жестокий урок любому из народов. Да и вряд ли ляхи уже забыли, как оставил в Пруссии свое войско Болеслав Храбрый. Помнят и мазуры Великую Битву. Дело не в них. Новая религия с ее единственным богом, как чума захватывала окрестные страны, требуя себе в жертву все, что накопило человечество до нее. Культ воина подменялся культом всепрощения, Великое Знание, врученное человеку Сыновьями Звезды, объявлялось вне закона…
“Если чувствуешь угрозу, – говорил Вайдевут, – Бессмысленно искать ее причины. Бей первым”.
Крива принял решение.
Он выбрался