Оглянувшись, я почувствовала, как мое сердце екнуло, а затем бешено забилось в груди, плавно подступая к горлу, – некто приближался к нам и приближался очень быстро. Он уже поравнялся с фонарем, что позволило мне вглядеться в него внимательней. Но увиденное лишь еще больше напугало меня: вместо лица у нашего преследователя по-прежнему была только темнота. У него были руки, ноги, но я не могла понять: «Одет ли он? А если одет, то во что? Во что-то черное и облегающее? Ниндзя? С какого перепугу тут ниндзя-то нарисовался? И почему отправился за нами? Это вообще человек или нет? Если не человек, то кто? А если это человек, то почему весь силуэт имеет такие нечеткие, рваные очертания? Или мне это только кажется с перепугу?»
Вопросы вихрем проносились в моей голове, и ни на один из них не было ответа. Подругу было спрашивать глупо, вряд ли она поведала б мне что-то вразумительнее того, что я и сама видела, да и терять время на умные аналитические беседы что-то не хотелось. Она, видимо, придерживалась того же мнения, или у нее просто слов не было, так что отступали мы молча, все прибавляя в скорости.
Обернувшись в очередной раз, я поняла, что хоть сам силуэт неизвестного и не приобрел более четких очертаний, но вот эти длинные блестящие предметы у него в руках мне пожалуй что хорошо знакомы – они вполне себе, конкретно так, напоминают тесаки или мачете. Но в данном случае для нас хрен редьки… Так что мы дружно схватились за руки и рванули прочь еще быстрее (хотя, казалось бы, куда уж еще быстрее-то? К этому времени мы и так уже бежали так, что только пятки сверкали). Тем не менее, добавив скорости, мы буквально летели на первой крейсерской куда глаза глядят, молча и со всем стараньем. Ну а дальше…
Дальше был сумасшедший бег по темным пустым улицам… Затем они закончились, и мы уже мчались через какой-то пустырь на свет окон стоящего на отшибе и замеченного нами здания. Несколько раз я навернулась. Раз зацепилась пальто за какой-то торчащий из покосившегося столба крюк. Один раз моя нога застряла среди бетонных плит, и вырвать ее из тех тисков нам удалось с большим трудом, жертвуя целостностью подошвы, вернее, ее тесной дружбой с ботинком. Так что дальше наше перемещение в пространстве проходило под ее хлюпающие звуки.
Мы бежали, не ощущая времени, не запоминая последовательность событий. Помню только, что несколько раз я помогала упавшей подруге подняться, несколько раз она вытягивала меня с земли, заставляя мчаться дальше. Помню, что наткнулась на какую-то ветку, чуть не выколов себе глаз.
Преследователь между тем потихоньку, не торопясь, сокращал между нами расстояние. Сейчас мне кажется, что он наслаждался процессом, будучи уверенным, что мы от него не уйдем. Мы же летели от