И началась зачистка помещения.
Выждав пару минут, я отправилась вглубь здания следом за группой. Судя по моим ощущениям, там все было закончено. Все были взяты.
Внутри одного из залов, стены которого были драпированы серым шелком, я остановилась. Оглядывая картины неизвестных мне художников, висящие на стенах в позолоченных рамах.
Что-то тут было неправильно. Я даже не сразу поняла, что именно. А потом взгляд мой остановился на…
Тут же, в обрамлении такой же рамы, что и картины, прибитая позолоченными крюками к серой стене, висела девушка. Вернее, то, что когда-то было ею.
Белая кожа, черные волосы, уложенные в прическу, напоминающую прическу гейш.
Она стояла обнаженная. Касаясь босыми ступнями со снятой с них кожей темно-коричневого паркета. С поднятыми вверх руками, с ладонями, развернутыми параллельно полу. Ее поза напомнила мне картину Пикассо «Девочка на шаре». С воздетых к небу ладоней была снята кожа и прибита гвоздями к стене. С животом, бедрами, ступнями было проделано то же самое. Так что серый шелк стены был залит алой кровью, создавая некий фон этой сюрреалистической «картине».
«Прям ацтекские привычки», – мрачно заключила я про себя, стоя напротив девушки.
Вокруг сновали люди в форме. Кто-то кого-то вызывал по рации.
Командир нашей группы дал мне отмашку, и мы рванули в обратном направлении.
И у меня хватило сил не оглянуться назад.
Потом, уже вынырнув в нашем Мире, уже сидя в «Тигре», я вспомнила висящую на позолоченных крюках девушку. А вспомнив о ней, начала вспоминать и о многом другом. Память раскручивала маховик воспоминаний в обратном направлении. Не скажу, что это было приятно или неприятно. Это было никак. Просто было. Просто пережито. Но когда-то же все было совсем не так, как сейчас. Когда-то же все начиналось. И я ведь когда-то собиралась стать ветеринарным врачом и лечить животных. А вовсе не бегать со снайперской винтовкой по параллельным Мирам за террористами. Да и о существовании иных Миров я совершенно не подозревала. И жила ведь себе спокойненько, никого не трогая. Обычной такой жизнью жила. С обычными проблемами.
А потом все изменилось. И возврата к прежнему незнанию не стало.
Так с чего же начался этот самый отсчет начала конца привычной жизни? Когда была пройдена точка невозврата? Я задумалась.
Может, со встречи с Золушкой? Или с моего побега из аула? Или с помойки?
Откинувшись головой на спинку сиденья и прикрыв глаза, я начала вспоминать…
Ночь осеннего равноденствия
Стремглав влетев за угол, я, почти не сбавляя скорости, затравленно оглянулась по сторонам и прямиком что есть мочи рванула в самый темный закуток кирпичного тупика, туда, где у стены темной грудой железа громоздились мусорные баки. И уже там, резко затормозив и одновременно развернувшись на сто восемьдесят градусов, плотно вжалась в холодную