Отложив лалу в сторону, Омарейл раздраженно постучала пальчиком по ручке кресла. Сова продолжила:
– Все так неопределенно, Ваше Высочество, но, кажется, кто-то из ваших близких в опасности.
– Вы считаете, я как-то могу помочь? – сардонически уточнила Омарейл.
– Да. Я чувствую связь с вами. Как будто бы вы – причина, по которой человек в опасности. Я понимаю, как странно это может звучать… но вы словно бы толкаете кого-то в пропасть.
Омарейл почувствовала, что ее сердце забилось где-то в горле. Ей стало страшно. Речь шла о Севастьяне.
«Это государственная измена», – сказала она тогда. Если сестра попадется, ей действительно может угрожать тюрьма?
После нескольких секунд молчания, Сова, принужденно рассмеявшись, сказала:
– Все это может оказаться полной бессмыслицей, Ваше Высочество. Возможно, мне лишь приснился дурной сон, и теперь я придумала себе невесть что. Но я посчитала за лучшее прийти к вам и сказать об этом. Если я ошиблась, то это только к лучшему.
– Да… – с нотками растерянности в голосе ответила Омарейл, а затем, прочистив горло, продолжила: – спасибо, госпожа Дольвейн, я учту.
Сова пожелала принцессе хорошего вечера и ушла.
Еще пару часов Омарейл обдумывала разговор с ней, и в ее голову начали закрадываться нехорошие мысли. Возможно, женщина действительно обладала уникальными способностями и невероятной интуицией. Но, возможно… возможно она как-то узнала о планах сестер. То, что Севастьяна выдала ее, Омарейл исключала. Если она не могла доверять Севастьяне, не могла доверять никому.
А вот кое-что другое было более вероятно: очевидно, Комната Встреч прослушивалась, и все, о чем Омарейл разговаривала с Севастьяной, доносилось Сове!
Но если так, как же госпожа Дольвейн допустила все предыдущие нарушения правил? Быть может, не считала их столь вопиющими? В этот раз дело было действительно серьезное.
Как бы то ни было, Омарейл приняла решение больше не обсуждать вслух ни одного важного дела. Тем же вечером она подготовила три книги, которые собиралась вернуть Севастьяне. В верхней она спрятала письмо.
Через день вечером Омарейл получила в обмен сборник пьес в кожаном переплете, очень рекомендуемый к прочтению. В нем оказался ответ Севастьяны. С этого момента ими было решено все важные сообщения передавать друг другу в виде писем, спрятанных в книгах, пластинках и других вещах, которыми они обменивались.
От идеи с Первейшим планом пришлось отказаться.
На пятнадцатый день Омарейл открыла тайный проход настолько, насколько только могла, не расширяя туннель. Дождавшись глубокой ночи, она забралась в дыру в стене и попыталась снять портрет отца, не наделав при этом шума. Но ничего не получалось: рама с той стороны была заметно больше, чем сделанный проем.
Омарейл вернулась в гостиную и огляделась. Ее внимание привлекла чугунная кочерга у камина. С ее помощью она все же сумела подцепить раму, приподнять