– Это был твой парень? – глупый вопрос, но Александр просто не знал, с чего начать разговор.
– Был, – ответила девушка, усмехнулась и поджала губы. Она отвернулась к окну, помолчала с минуту, потом развернулась всем телом к Александру и затараторила: – Нет, но вот бывают же мужики! Маменькин сынок, ничего сам решить не в состоянии, только и знает – хочу то, хочу сё… Я на работу устроилась, мне к поступлению на следующий год готовиться надо, а он такой: зачем тебе работать, я же тебя обеспечиваю! Едой? Ему же мама деньги дает на карманные расходы! Нет, ну вот что за мужик?..
– Да какой там мужик? – усмехнулся Александр Иванович. – Он же пацан еще.
– Ему двадцать один уже, – возразила девушка. – Взрослый мужик уже.
– А, ну да, уже поди и пиво в магазине дают, если паспорт покажет, – веселился Александр Иванович.
– А вы вроде же не старый мужчина, – вдруг сказала девушка, в упор посмотрев Александру Ивановичу в лицо.
– Ну да… – растерялся тот. – Разумеется, не старый, а что?
– А говорите, как старик. Пиво дают по паспорту… Вот скажите, нормальный человек повезет свою девушку на встречу со своей бывшей? Просто так, поболтать? – она не дала Александру ответить и продолжала тараторить: – Или вот еще завалился с другом домой поздно ночью, сам спать завалился, а его дружок давай приставать…
Александр Иванович уже не вслушивался в болтовню девчонки, он смотрел на нее и думал о том, что давно не общался с такими молоденькими девчонками, забыл даже как с ними разговаривать и о чем. По работе ему приходилось видеть молоденьких цыпочек – секретарш на ресепшене, работниц на собственной фабрике и так далее, но это же не то, там какие разговоры – вопрос, ответ, всё по делу или просто дежурные фразы. Он попытался вспомнить, как болтал с ровесницами в институте, перед его внутренним взором промелькнули интимные сцены – одна, другая…
Внезапно Александр осознал, что уже некоторое время чувствует возбуждение – обычное мужское возбуждение, а при этом глядит на сидящую рядом с ним молодую, очень молодую девушку, которая ему в дочери годится. Мужчина попробовал отвлечься, отвернулся и уставился на дорогу. Там смотреть было не на что – МКАД снова стоял: машины впереди проезжали метров пять-десять, и снова пять-десять минут никакого движения. Александр Иванович чуть слышно выматерился и сам не понял, почему, – то ли из-за пробки, в которой он зависал уже больше трех часов, то ли из-за чувства неловкости от невольного возбуждения. Ведь он считал себя положительным, хорошим человеком. Да, да, именно в таких словах он думал о себе. Он даже гордился собой, то есть с удовлетворением отмечал, что в самых важных вещах, в ключевых, как он выражался, моментах ему есть чем гордиться. Так в девяностых, когда даже порой не хватало денег на еду, он всё же закончил институт; сразу после защиты не пошел просиживать