Александр Иванович Кочнев возвращался к себе в загородный дом в Подмосковье. У него в Москве была небольшая, но достаточно производительная кондитерская фабрика и сеть магазинчиков, реализующих товар, в основном шоколадные конфеты с самыми разными начинками – от обычных миндаля и чернослива до изысканных облепихово-имбирных, апельсиново-коричных, манго-жасминовых, лаймо-мохитовых.
Александр Иванович давно был женат, старший сын уже заканчивал школу, а младшенькой вот-вот исполнится шесть. Говорят, что мужчина полностью формируется, только став отцом, а до этого он так, заготовка. «Спорное высказывание, но что-то в этом есть», – думал Александр – дважды мужчина по этой логике, отец двоих детей, – встраиваясь в плотный поток автомобилей на МКАДе. Движение по внешней стороне автомагистрали на этом участке почти остановилось и в голову лезли всякие праздные мысли: «А что, если бы я не женился тогда?» – спрашивал себя Александр Иванович и сам себе отвечал: «Да ну, ерунда какая, не женился бы на Светлане, встретилась бы другая». «Но тогда и дети были бы другие…» – возразил он сам себе. С тех пор, как Александр разлюбил слушать музыку в дороге – после одного очень неприятного ДТП под «Скорпионз» на всю катушку, у него появилась привычка разговаривать с самим собой. Сначала он разговаривал молча, про себя, потом начал чуть слышно бормотать, а со временем вошел во вкус и разговаривал в машине громко, словно читал по ролям пьесу.
Внешняя сторона МКАДа почти не двигалась. Александр Иванович настроился на самый худший вариант – часа четыре, а то и пять проторчать в пробке. Он посмотрел в «Яндекс» и вздохнул: впереди авария, прогноз – четыре с половиной часа до съезда на Варшавку. Александр от нечего делать стал разглядывать соседей по пробке. Ничего интересного: минивэн с многодетным семейством, «жигуленок» с дедком в телогрейке, фольксваген «поло» с крашеной блондинкой… «Ну и рожа!» – проворчал Александр, – это относилось не к блондинке, а к ее мопсу, который вдруг прильнул к стеклу фольксвагена и ощерился на Александра Ивановича.
Время тянулось медленно. Александра то клонило в сон, то он что-нибудь вспоминал и бродил по закоулкам памяти, потом снова озирался по сторонам, смотрел на часы, в «яндекс-пробки» и зевал широко, до боли в челюстях. Вдруг впереди – где-то в километре – поток пришел в движение, появилась надежда вырваться из этой проклятой трясины. Вот тогда Александр Иванович и заметил ее. Девушка стояла у старенького черного «мерседеса» и «голосовала». Из машины вышел парень в кожаной куртке с железными шипами, с какой-то дурацкой прической – наполовину выбритый, с другой стороны свисали крашеные патлы, – весь такой нервный, он, видимо, что-то кричал девушке, жестикулируя. Девчонка – очень молодая, на вид школьница – отошла на несколько