…Но, как бы там ни складывались в течение всего этого загадочного дня, дела, к вечеру мы вернулись тем же глиссером на остров Хачин и, более или менее, почти совсем успокоились, сидя у себя в номере отогреваясь после ливня и «приходя в себя» при помощи горячего «глинтвейна», который мастерски соорудил Борис Дмитриевич. Он же «притаранил» из пансионатской столовой небольшую кастрюльку горячих бараньих котлет вперемешку с жареной картошкой.
Я был человеком, всегда равнодушным к спиртному, особенно – к крепким алкогольным напиткам, но в сложившихся экстремальных обстоятельствах, мой научный наставник сумел меня убедить немного выпить горячего «глинтвейна», дабы исключить риск «внезапной простуды», спровоцированной бы продолжительным «купанием» под ливнем. Ливень, в общем-то, и не прекращался, продолжая дробно барабанить по крыше коттеджа, создавая, тем самым, заметный успокаивающий эффект, имеющий очень большую актуальность, как для меня, так и для Бориса Дмитриевича! Не знаю, как «БД», но я точно, все никак не мог обрести нормального душевного состояния, и в этом непростом деле мне даже не помогал «глинтвейн» – почти не помогал.
Настроение у меня было крайне подавленное, усугубляемое ощущением страшной душевной пустоты, появившейся после внезапного исчезновения «Твердникова» прямо у меня на глазах в момент удара той жуткой молнии. Ком, в общем, у меня какой-то неприятный стоял в душе – что-то типа непреходящей, противно ноющей зубной боли, и пол-кружки «глинтвейна» не помогли ее «рассосать». Потом, правда, все же, стало полегче, но, с другой стороны, под воздействием алкоголя были отброшены в стороны «рамки субординации и политкорректности» и я в категоричной форме потребовал от Бориса Дмитриевича, как инициатора этой поездки на Селигер, доходчивых разъяснений. Я настоятельно, «напористо» и «без обиняков» попросил «БД» рассказать мне, ничего не утаивая, все с самого начала – с той самой роковой его поездки в Ирак двадцать лет назад.
Я ясно помню, что после моего требования рассказать мне «всю правду», Борис Дмитриевич посмотрел на меня совершенно «затравленным» взглядом и, вместо того, чтобы начать отвечать на мой вопрос, он плеснул себе еще кружку «глинтвейна» и выпил ее до дна несколькими жадными глотками, не боясь обжечь слизистую оболочку глотки и пищевода. И, только после этого, он сумел заставить себя начать отвечать на мой вопрос. Дождь, как раз на улице еще усилился, хотя дальше уже и некуда было.
– Наверное еще будет гроза! – неожиданно сказал «БД», глядя сквозь меня за деревянную стенку коттеджа