«БД» наконец-то остался в одиночестве и терпеливо принялся ждать «продолжения банкета», будучи твердо уверенным, что с минуты на минуту кто-то должен будет непременно появиться и доходчиво разъяснить ему суть происшедшей в «тайной лаборатории» катастрофы. И, ничего абсурдного или алогичного в ходе своих причудливых размышлений, Борис Дмитриевич не увидел, так как привычная логика жизни в его мировосприятии испарилась много лет назад, когда он познакомился в Ираке с представителем старинного рода настоящих Халдейских Мудрецов и получил от них в дар «Игига»…
В свете вышесказанного, Борис Дмитриевич совершенно поэтому не испытывал того специфического страха «перед неизведанным», какой, к примеру, столь неприятным и сокрушительным образом поразил центральную нервную систему его старого друга, «Михалыча». Но нельзя, однако, было сказать, что мой научный руководитель чувствовал себя спокойно и комфортно – сильная тревога, перемешанная с жутким любопытством «снедали» Бориса Дмитриевича по «нарастающей»…
Он напряженно прислушивался к полной тишине, царившей в огромном химико-технологическом (ХТ) корпусе Университета, где на втором этаже и располагалась, возглавляемая им кафедра вместе со злосчастной «тайной лабораторией», и ничуть не удивился, когда услышал чьи-то торопливые уверенные шаги, гулко отдававшиеся в пустоте коридоров. Кто-то, другими словами, целеустремленно шагал по пустынному ночному коридору второго этажа университетского корпуса ХТ, по направлению к его разгромленной кафедре и Борис Дмитриевич, по мере приближения неизвестного человека, заранее начал настраивать себя на необходимое психологическое состояние, дабы «не ударить в грязь лицом» перед Тем, кто должен был появиться с секунды на секунду в проеме выбитой кафедральной двери.
Ожидаемый неизвестный появился неожиданно – высокий, атлетически сложенный мужчина, с бесстрашным пронизывающим взглядом больших темных глаз, пять минут спустя представившийся на чистом русском языке «доктором исторических наук, заблудившимся во времени и пространстве, Твердниковым, Иваном Святославовичем». Но, до того, как он представился Борису Дмитриевичу, успел произвести на него глубокое и очень сильное впечатление всем своим внешним обликом – крайне «растрепанным»