Ты – с мечтами морскими,
Я – с берёзовым нимбом на голове.
Путь тормозной
В четыре тысячи миль длинной
Проделан несокрушимой и звуковой
Волной
После которой ты чудом остался живой.
Из труб вознесётся серого дыма зародыш
Благословляя на власть ждущий режим,
В невесомости ложе
Мы сердцами друг к другу лежим.
В ладони орбитальных вихрей
Судьбы непредсказуемы разломы,
И слышен стал, когда оркестры войн утихли,
Шум колоссальных волн морей из брома.
Слезами раны залатал
Прошедшей через сотни битв души
Художник, что совершенство рисовать устал
И сжёг карандаши.
Полыни запах носит стужа
Чистейшим спиртом оседая на губах,
К полудню тает, отражаясь в луже,
Седая мать с невидимым ребёнком на руках.
Аманда
Кровь золотая течёт из глаз,
Тебя охраняет зимний зверь,
Ты поняла сейчас первый раз,
Что зеркало – это дверь.
На последнем, не крайнем, севере
Принимая ванну из сладостей,
Смотришь поверх веера
В мрачной радости.
В глубоком сне ты дышишь волнами,
Что гладят мохнатый берег,
Смехом дыханье наполнено
Тех, кто в тебя верит.
На сиянье веснушек ягодиц друида,
Раскрываясь, бутоны самой честной любви встали.
Добровольно рабы пирамиды
Кидают детство в пасть морали.
Невинный вёдрами крови тушит пожар,
Вибрацией неудержимых страстей,
Напряжёнными бёдрами задрожал
От изгибов тела короля фей.
Богини Урана экстаз в пророчестве,
Акт сплетённых ног.
Знай, что в своём одиночестве
Ты не одинок.
Бег
Грустью новый рассвет
Наполняет зарю,
Друзей уже нет,
А я всё курю.
Я оконной рамой
Обрезал луну,
Сжимая в кармане
Времени струну.
Это сумерки ума – молитва,
Одиночества ночь,
И кроме бритвы
Тебе некому помочь.
Поскользнётся бег
В сугробов горе,
Когда весь снег
Превратится в море.
Молчанье душу рвёт
Музыку заглушая,
Смеха первый полёт
Когтями обрывая.
Это сумерки ума – молитва,
Одиночества ночь,
Закончатся битвы,
Унося слёзы прочь.
Поскользнётся бег
В сугробов горе,
Когда весь снег
Превратится в море.
Бойня
Понедельника повстанцы
Сплетают в рассветы
Вибрацию танца
С вибрацией цвета.
Погасшими страницами
От доброй