А когда мы с папой и мамой ездили в институт и в детский очаг, конок уже не было. Были трамваи. Наш трамвай был номер пятый. Сперва он шел по улице Бассейной, где жил кто? Правильно, «человек рассеянный». Потом мимо цирка, мимо Русского музея, потом по Невскому, через речку Мойку, мимо Зимнего дворца, потом через Неву. В трамвае у двери была метка. Кто ниже метки, тот ехал бесплатно, кто выше – покупал билетик.
Мы очень хотели скорее вырасти, чтобы покупать билет, как большие, и поэтому измерялись каждый день. Мы незаметно росли и в один прекрасный день становились выше метки.
Трамваи были совсем не такие, как сейчас. Впереди у трамваев были цветные огни, у каждого номера – свои. Чтобы вечером было издалека видно, какой номер приближается. Не было дверей, которые сами плотно закрываются. Вход был открыт совсем. Никакой двери не было. Некоторые вскакивали на ходу или на ходу выпрыгивали. Справа можно входить. Слева была железная загородка, как на балконе. Около нее можно было стоять и высовываться, чтоб ветерком обдувало. А если вагон битком набит – можно было стоять на подножке, хоть справа, хоть слева. И держаться за поручни.
Входить надо было обязательно в заднюю дверь, а выходить – в переднюю. Такое строгое было правило. Потому что во всех трамваях были кондукторы. Они сидели около задней двери и продавали билетики. Рулоны билетиков висели у них на груди рядом с большой толстой сумкой на ремне, куда они складывали деньги.
Кондуктор все время призывал пассажиров проходить вперед, чтобы другие могли войти и поместиться. Была шуточная песня:
«Трамвай ползет как черепаха,
Вожатый спит как бегемот,
Кондуктор лает как собака:
«Пройдите, граждане, вперед».
Сзади из-под вагона торчала «колбаса», круглая железная штука, вроде трубы. Плохие мальчишки ездили на такой «колбасе» без билетов.
Зима
Зимой на трамвайной площадке не очень-то поездишь – мороз, да еще и морозный ветерок! Зато в вагоне интересно играть со льдом. Ведь оконные стекла в трамвае замерзают. Иногда на них нарастает толстый слой инея. Папа сказал – это потому, что в трамвае много народу. Все дышат, и пар от дыхания садится на холодные окна. Если приложить к замерзшему окну пятачок и прижимать его теплым пальцем, то на льду отпечатывается рисунок пятачка, особенно если пятачок новый, не стертый.
Наше главное занятие – продышать или проскоблить лед, а то ничего не видно. Того и гляди свою остановку проедешь. Или выйдешь раньше, чем надо. Ведь кондуктор иногда забывает объявлять остановки. Маленькие отдушины очень быстро снова покрываются инеем – надо работать всю дорогу.
А дома толстого инея не бывает. Ведь дома не бывает такого множества народу. Пара мало. И оконные рамы – двойные, так что пар не очень-то проникает