Вдоль скулы скользнули пальцы, и я дернулась. Широко распахнула глаза.
– Все.
Дракон по-прежнему нависал надо мной, правда, больше не прикасался. Там, где по моей коже скользили его пальцы, сейчас раскрывался какой-то светящийся голубой узор, но из-за сильного свечения и припухшей кожи пока было непонятно, какой именно.
– Что вы сделали?! – Я с силой оттолкнула его руку и села на кровати. – Что это?!
Потемневшие глаза сверкнули сталью. Металлическим синим светом.
– Это знак того, что вы принадлежите мне, Лаура.
Что?
ЧТО?!
Я взвилась с кровати рывком, бросилась к зеркалу и замерла. Свечение становилось меньше, сквозь него проступали более четкие контуры, как будто пламя ложилось на кожу, впитывалось в нее.
Клеймом.
– Снимите! – резко развернулась к нему.
– И не подумаю. – Ландерстерг поднялся и шагнул ко мне.
– Это противозаконно! Я не давала на это согласия.
– А я его и не спрашивал. – Он поправил запонку на рубашке и накинул пиджак. – Одевайтесь, ферна Хэдфенгер. Первое время может хотеться пить, так приживается на вас мое пламя. Не старайтесь это игнорировать, просто пейте больше воды. Если почувствуете что-то не то, сразу звоните мне.
– Что-то не то я чувствую, когда вы рядом. Когда вас рядом нет, со мной все отлично!
Не дожидаясь ответа, я натянула юбку. За ней – свитер, после чего сложила руки на груди:
– Еще приказы будут?
– Сегодня нет. Хестор уже ждет на парковке, он отвезет вас домой.
Я моргнула.
– Вы всерьез решили, что я стану жаловаться вашему отцу? – Ландерстерг слегка приподнял бровь. – Считайте это уроком, Лаура. Надеюсь, следующие вам не потребуются.
Уроком?! Считать?!
– Вы… вы не просто драконья жопа, вы хрен драконий! – выдохнула я.
– Коньки, – ответил драконий хрен и вручил мне сумку. – Не стоит надевать чулки на каток, Лаура. Застудитесь.
Последнее мне сообщили примерно так же, как могли бы сказать: «Одер, мне кофе. Крепкий».
Я показала ему непристойный жест и вылетела за дверь. По лестнице метнулась тенью, выбежала в холл, на ходу закуталась в курточку.
Хестор действительно дожидался меня на парковке, но все, на что меня хватило – это бросить сумку на заднее сиденье и упасть следом. Там, где меня касался Ландерстерг, до сих пор горели следы ледяного пламени, узор на груди, казалось, вот-вот прожжет свитер. Приложив к нему руку, даже сквозь плотную шерстяную вязку ощутила жалящие ладонь уколы.
«Это знак того, что вы принадлежите мне, Лаура».
Никому я не принадлежу! И никогда не стану принадлежать!
Чтобы немного успокоиться,