– Лаура, – произносит, наконец, этот хмырь. Я прямо чувствую, как в его исполнении мое имя с хрустом разламывается на две части и замерзающими на лету буковками осыпается к ногам. – Идем.
Это приказ.
Не тот, который иртханы отдают драконам, потому что ментальное воздействие на людей запрещено, но тот, который нужно исполнить незамедлительно.
От «никуда я с вами не пойду» меня отделяет секунда и мысль об отце. Кажется, еще Бен, который стоит рядом, и Рин, и Сэфл… и скандал. Часть меня заявляет – какое мне дело до скандала, вторая часть тут же привычно берет себя в руки, и лицо по ощущениям превращается в маску.
– Прости, – говорю я совершенно ошарашенному Бену, а потом вкладываю руку в протянутую мне ладонь. Странно, что я не подумала про Даргела, эта мысль приходит ко мне, когда я в сопровождении Ландерстерга и конвоя… то есть сопровождения, конечно же, иду в сторону парковки.
На нас смотрят все. Не просто все, а ВСЕ. Кажется, даже движение на катке остановилось, а еще я вдруг отчетливо понимаю, что Рин с Сэфлом тоже на меня смотрят.
– Мне нужно забрать коньки, – говорю я совершенно не то, что собиралась.
– Где?
– Здесь! – Мне хочется треснуть его спортивной сумкой по голове, чтобы прочитать хоть одну эмоцию на этом лице, но ситуация как-то не располагает. Я вглядываюсь в лицо Рин – растерянное, шокированное, чтобы хоть как-то понять, что она сейчас чувствует, но подруга отводит глаза. Сэфл так вообще вытягивается в струну, но у него это военное, а Ландерстерг главнокомандующий Ферверна.
– Это? – Дракон указывает на сумку, на которой изображен силуэт парящей девушки.
– Да. Я хочу поговорить с друзьями.
– Нет.
Все это происходит так быстро, что я успеваю только вздохнуть, а спустя пару минут уже оказываюсь во флайсе. У отца довольно крутой флайс, но в таких я раньше еще не летала. Двойное стекло, огнеупорное и светоотражающее, способное выдержать удар лазерного луча (над этой разработкой наши ученые долгое время трудились после случая покушения на семью Председателя в Аронгаре). Просторный салон, в котором при желании можно танцевать, сиденья, которые подстраиваются под изгибы твоего тела.
– Вам обязательно было это делать? – я складываю руки на груди, когда мы поднимаемся в воздух.
– А тебе? – вопрос он задает, глядя на меня в упор. Потом разворачивает ко мне смартфон, и на нем – я, летящая надо льдом под песню Сибриллы. Кажется, меня снимали все, кто только мог: не сразу, но с середины точно. Вот что за идиотская привычка – все снимать и тут же тащить в соцсеть?!
– Я сразу сказала, что не хочу за вас замуж!
– А я сразу сказал, что меня это не волнует.
– У вас вообще сердце есть?! – я выдыхаю это раньше, чем успеваю прикусить язык: нет мне никакого дела до драконьего сердца, а вот до оставшихся внизу друзей и до того, что они сейчас думают – точно есть, но ему на это