– Не говори, сама скажу, – прервала она. – Море, развевающиеся занавески в спальне, любовь и парень твой.
– Не мой – Линды, – горестно поправила я.
– Нет, не Линды, – опровергла она убежденно. – Твой. Слушай, красавица, одной тебе это говорю, не вздумай растрепать. Заявилась ко мне летом эта краля с бледным именем, притащила снимок жениха и просит: «Приворожи его к моей подруге». Я чуть с этого самого кресла не упала. И так ей объясняла, и эдак: ерунду ты, девка, задумала. Одно дело – своего мужа от разлучницы отворачивать. Или даже чужого отбивать, если уж никаких сил нету, такая страсть тебя к нему гложет. Но вот так, с холодным носом, привораживать своего жениха к другой бабе, чтобы какую-то там абсолютную любовь проверить, – это ж кем надо быть? Но у подруги твоей сердце даже не ледяное – пластмассовое. Ничем его не растопишь. И любовь для нее не чувства, а схема, она ее сантиметром меряет. Выкройку себе состряпала, а теперь фигуру под нее подгоняет, а если не влазит, – лишнее ножом по живому резать готова. Хорошо, думаю. Я вообще-то девушка не дешевая…
– Знаю, знаю… – Я нервно потянулась к сумке, где лежали скопленные пятьсот долларов – моя зарплата за два месяца.
– Расслабься, – одернула меня Иванна. – Не о том я. Я твоей дружбанке такую немыслимую цену за ворожбу заломила только для того, чтобы она от планов своих дурацких отказалась. Но и это не помогло. Ну и я не дура полштуки упускать. Согласилась. А она, не прошло и недели, из Севастополя мне трезвонит: «Плачу еще пятьсот, только приворожи ты и мою подругу к жениху». Ладно, говорю, о’кей, твои проблемы. А еще через неделю прискакала сюда, злая, бледная, визжит: «Вот тебе тысяча баксов, только расколдуй их, немедленно расколдуй обратно! Так отвороти, чтобы ни он ее, ни она его даже на дух не переносили!»
– И вы постарались, – грустно насупилась я. – Теперь я не только его, никого другого на дух не переношу. От всех мужиков воротит. Вы мне жизнь испортили!
– Я еще не окончила, – осклабилась ведьма. – К самому интересному подхожу. Сейчас я открою тебе свою самую большую волшебную тайну…
Карамазова развалилась в кресле и озорно поглядела на меня. Только сейчас я заметила, что глаза у нее совершенно желтые – янтарные, как у кошки. Да и сама она похожа на кошку, одновременно веселую и ленивую.
– Не умею я колдовать, – произнесла она нараспев. – И не умела никогда! Так что никто вас, дорогие мои, не завораживал и, соответственно, друг от друга не отворачивал. Все это сказки, выдумки для доверчивых лохов, которые мне ни за что ни про что деньги платят. Давай выпьем за это!
– Не может быть! – вскричала я. – Мы же действительно полюбили друг друга. Сначала он, потом я…
Иванна протянула мне горячий стакан с дурманным запахом.
Я машинально отхлебнула. И впрямь, обыкновенное красное вино с корицей – ужасно вкусно.
– Я хоть ворожить и не умею, – хихикнула лжеколдунья, – но факультет психиатрии с отличием