«Так прощаемся мы с серебристой, самою заветною мечтой…» – ныла в голове насмерть прилипшая песня. Но мелодия ее изменилась, стала обреченной, как похоронный марш.
Общие знакомые рассказывали, что Линда встречается сейчас с другим – каким-то застегнутым на все пуговицы банкиром. Интересно, ставит ли она над ним свои эксперименты? И кто из подруг стал ее новой жертвой: Таня, Оля, Ира? Нет, Ира вряд ли, ведь именно она дала в свое время Линде адрес ведьмы и она же продиктовала его мне. «Линда сказала, что хочет приворожить к себе жениха, – охотно насплетничала приятельница. – Но ведьма, видно, попалась некачественная, после ее ворожбы они и двух недель вместе не прожили. Зря ты туда идешь…»
Я не знала, зачем иду к ней. Снег лез за ворот куртки, бил по лицу. Я вынула занемевшую руку из железной от мороза перчатки и нажала код подъезда – «333». Парадное открылось. Третий этаж. 33-я квартира – сплошные тройки. Спасибо, хоть не шестерки. На двери сияла золоченая табличка с надписью:
Иванна Карамазова
Неожиданные изыски для тетки-вещуньи.
А может, она вовсе не тетка, а высокая рыжеволосая красавица с болотно-зелеными косыми глазами?
Я позвонила, как было оговорено: раз, два, три. В ответ раздался мощный собачий бас (естественно, у ведьм всегда кошки или собаки!). Я услышала сбивчивые шаги. Голос:
– Кто там?
– Назначено. – Где-то я уже слышала это?
Двери открылись. На пороге стояла не тетка и отнюдь не красавица – худая вострая девица в шелковой пижаме и золоченых восточных тапочках с загнутыми носками. На растрепанной голове угнездилась нелепая черная шапочка, похожая на тюбетейку без рисунка. В полусогнутой руке барышня держала сладко-пахучую сигарету «Captain black».
Смерив меня прищуренным взглядом, девица махнула рукой: «Заходи». В двух шагах от нее сидел здоровенный черный ньюфаундленд и оптимистично вилял хвостом.
– Он не кусается, – бросила хозяйка. – Раздевайся и давай в комнату.
Оставив меня у вешалки, она почапала куда-то в глубь квартиры, обернулась и кинула небрежно:
– Ты за рулем?
– Нет, – ответила я задубевшим на морозе голосом.
– Тогда сейчас согрею тебе вина, оттаешь. Ну и морозище на улице!
Неужели она колдунья?
Квартира была старой, с чрезмерно высокими, укутанными пушистой паутиной, потолками. В комнате горел камин. Такой огромный (прямо как в кино!), что даже я, при своем немалом росте, едва доставала подбородком до каминной полки. Карамазова склонилась над небольшим столиком, заставленным бесчисленным