Дрю сглотнул, поёжившись. Видимо, вспомнил ту ночь. Дэмиан, к счастью, этого не заметил. Иначе из-за боли его брата ему самому стало бы больно. Это я точно знал.
– Но она оказалась проворнее. Однако я не хотел оставаться, в то время как подобное происходит в этой бесовской школе. Не хотел оставаться, чтобы быть псом на их цепях. Не хотел, чтобы я и Эндрю…
Он заткнулся, прикрыв глаза предплечьем.
Повисла тишина. Наконец Дрю пошевелился, подошёл к своей кровати, сел рядом с лежащим братом и положил свою ладонь на его навечно покрытую ожогами руку.
– Ты не виноват. Ты хотел как лучше. Прости меня…
Я смутно догадывался, почему Эндрю извиняется.
Если бы не он, Дэмиан не чувствовал бы своей вины за то, что случилось с Дрю. Своей вины за то, что он стал таким. Аномальным.
Я посмотрел на время. Они могли бы ещё поспать… Куин-младший явно не отдыхал со вчерашнего дня. А то и дольше.
– Мы все устали. Не выспались. Давайте немного отдохнем перед уроками, а потом решим, что делать дальше. Не всё так плохо. Хотя нет, всё отвратительно. Но вздремнуть не помешало бы.
Дэмиан махнул на прощание свободной рукой.
– Ага, валите.
Я встал, потрепал сидящего Дрю по голове и позвал Олеана. Он, убрав руку от лица, задумчиво посмотрел на меня чёрными глазами.
Я готов был поклясться, что они были светло-серыми всего пару дней назад.
Слухи в лицее, как и в любой другой школе, расползались быстро. А на первом уроке к нам зашёл Крозье и объявил, что к нам приезжает новый ученик.
Разумеется, для нас это было событием не меньшей важности, чем в обычной школе. Потому что бессмертных было не так много, как могло показаться.
И у каждого была своя история.
Я слухи не любил, и мне чаще всего было на них плевать. На то, что говорят другие, как шепчутся. Да и остальным со временем тоже стало немного всё равно – с бессмертием учишься быть умнее и заниматься своими делами.
Однако всё равно оставались такие личности, к примеру, как финн по имени Генри, которые вечно улыбались, смеялись на весь зал и рассказывали новейшие сенсации. Он раздражал Олеана, но мне, как обычно, было плевать. Но то, что раздражало Олеана, начинало и меня слегка раздражать со временем.
Впрочем, фиг с ним, с Генри. Проблема была другая.
Из головы не выходил кошмар. Как я, попав в ящик Пандоры…
А дальше я ничего не помнил. Помнил, что было жутко. Помнил, что умираю раз за разом.
А вот как именно…
Это убивало больше всего.
По-настоящему. Без восстановления.
Я не так давно понял, что именно отнимает у меня моя сила взамен на её применение. Собственно, она и так отбирала понемногу, даже не применяй мы её.
У меня это была память. Моя непроизвольная, вынужденная жертва.
Я начинал потихоньку забывать.
А потому мне пришлось вести дневник. Я записал в него всё