На нашем этаже не работал никто. Пустые офисы и лаборатории пребывали в полном покое, как будто набирались сил перед следующей неделей. В моем кабинете со вчерашнего вечера ничего не изменилось: карандаши, маркеры и ручки все еще валялись на письменном столе и на полу. Собирая их, я окинула рассеянным взглядом незаконченные доклады, не внесенные в каталог слайды и бумаги текущего проекта. Пустые глазницы черепов бесстрастно наблюдали за мной.
Я до сих пор не знала, зачем сюда пришла и чем намереваюсь заняться. Я пребывала в странном напряжении и волнении. В моей голове опять зазвучал голос доктора Ленц. Это она помогла мне признать свою зависимость от алкоголя, понять, что именно он все больше и больше отдаляет меня от Пита. Осторожно, но целенаправленно ее слова разрушили коросту, покрывавшую мои эмоции.
– Темпе, – говорила она, – не считай, что только от тебя все зависит. Научись доверять другим.
Ей удалось правильно понять суть моей проблемы. При помощи спиртного я действительно пыталась убежать от вины, которую чувствовала, если какая-то затруднительная ситуация оставалась неразрешенной. Я хотела заглушить в себе ощущение несоответствия, забыть о нем.
Я сознавала, что расследование убийств меня не касается, что это дело детективов, что моя задача – всего лишь помочь им, оказать необходимое техническое содействие, предоставить полную и точную информацию. Я пыталась обмануть себя, твердя, что приехала сегодня в лабораторию просто так, от нечего делать. Но не могла.
Когда все карандаши и ручки были возвращены на место, я уже не сомневалась, что рассуждаю совершенно здраво. Тем не менее меня упорно преследовала странная потребность начать действовать. Она грызла мозг, как хомяк морковку. Казалось, я упускаю из виду какую-то мелкую, но крайне важную для расследования деталь. Я должна была приступить к работе.
Достав папку с документами из шкафа, в котором у меня хранятся старые отчеты, и еще одну из стопки бумаг о текущих делах, я положила их на стол рядом с досье Адкинс. Три желтых скоросшивателя. Три женщины, внезапно выдернутые из жизни, убитые извращенным психопатом: Тротье, Ганьон, Адкинс. Жертвы жили на приличном расстоянии друг от друга и различались по происхождению, возрасту и физическим данным, но, несмотря на это, я почему-то была уверена, что их убил и изувечил один и тот же человек. Клодель видел в этих делах только различия. Чтобы убедить его в обратном, мне следовало найти связующее звено.
Вырвав из тетради лист в линеечку, я от руки начертила на нем таблицу с колонками для внесения характеристик, казавшихся наиболее важными.
Возраст.
Раса.
Цвет и длина волос.
Цвет глаз.
Рост.
Вес.
Одежда, в которой жертву видели в последний раз.
Семейное положение.
Язык.
Этническая группа и религия.
Место проживания.
Место и характер работы.
Причина смерти.
Дата