С бриллиантами и вилами,
От врагов в пути нежданных,
Через восемь перевалов,
Обманув ворон и леших, —
Всё упрятали и пеши
Добрели вот до дворца.
Глядь: а нетути крыльца!..
Или, опять, про это золотое крыльцо детства, из сна Емельки:
Ко дворцу отца подходит,
Ничего он не находит:
Лопухи и крапив'а,
Два подсолнуха и два
С перекладиной столба —
Вот и всё, что от крыльца
Он находит у дворца.
А это – самый страшный сон в пьесе:
Не только горы провалились
И море вздулось – жизнь ушла.
И стёрлась память навсегда
Об этой ласковой земле,
Где пели птицы при луне
И тихие сады светились.
Нет Пирамид – и нету Слова.
И у крылечка золотого,
Ушедшего на дно земли,
Объятий нет и нет любви.
Всё же наперекор всем катаклизмам, наперекор времени и равнодушной судьбе, разреши мне, бать, передать привет твоим горам, нашему с тобой Кавказу – моей родине и твоей любви:
Привет, опальный карнавал!
Максим Максимыч там вздыхал
И при любой погоде
Там русский стих не унывал,
Пил воды и свободу!
Там и сейчас, средь бела дня,
Печорин падает с коня.
И, не хотел признаться,
Там так же навсегда о н а
Ушла – и не угнаться…
Кавказ! Прохладный мой прибой
Июня неба надо мной!
И даже на равнине,
В дрожащий и неверный зной,
Как кружку пива в час хмельной,
Ищу твои вершины.
Вот и всё. Я жду тебя, в снах! Это – последнее, о снах:
«Синдром Соляриса»
Или сам устал он от игры,
Или, вправду, дождались конца:
Можно спать, забыв про топоры,
Не страшась любимого лица.
Станция развёрнута в петле.
Тень её – громадный вензель О,
Ускоряя память о Земле,
Всё ещё цепляет за крыло:
Океан… Отец… Опять… О н а…
Снова дочки… Как там, куклы, сны?
Хоть и не поверит мне жена,
Больше ноль галактик вне жены.
Я устал от гипер их и суб.
Мне б, как в снах, напиться б – и в траву б!
До снов, до пьес, до встречи там, на Магеллановых Облаках, бать! Всё жду чуда: придёшь ко мне во сне и подскажешь, где же твои рукописи?
27. 10. 2013
Про горы и равнины
Горы!… Батино сердце, пламень его жизни, его песня, его друзья и солнце его счастья!
Руды, медь, кристаллы, геология и все эти эпитеты к горам – ну, третье место. Первое – друзья! Без них он не он. Как он их любил! Друзья, горы, геология. Поэзия – только четвёртая его страсть на этих моих лукавых весах. Вот про горы, про амплитуду рельефа, так близкую его размаху души, про их первозданность и неподкупность, недоступную разуму красоту и любовь