Прогулки по Каэнглум. Роман-сказка. Борис Ковальков

цвета лицо, голубые звезды глаз, облако золотистых каштановых волос, – подумала Галка, – такой же ужасно красивый. Орти авантюристически-мечтательна, а Зигфрид мечтательно-научный». Галка неслышно рассмеялась своему сравнению. Дори заметила взгляд и улыбнулась, в мыслях согласная с Галкой: «Зигфрид стоит в сторонке и время изучает, Ортруна купается в нем. Зигфрид моложе сестры и в очках, а лицо чуть поуже. Орти по уши влюблена в своего мужа. Заботясь о нем и сыне, а они оба большие ученые, находит их в любой точке мира и всегда вовремя, а Зигфрид пока не нашел в кого влюбится. А господин Лойт Тендель давно сразу влюбился в свою великолепную госпожу Тендель. Тыщу лет живу в городе, а ее никогда не видела, только слышала о ней. Она все время где-то наверху».

      – Слова которыми думаешь, видно, – Галка подняла чудно изогнутую руку, – чем-то цветным вьющимся. Их слышно-видишь.

      – Образы смыслов, Галка, – спела Дори. – Состояния души видимо-ощутимы, – душа и ум в побегах, их касаются образы радости других.

      – Чем мы это делаем? Почему зримо? – спросив, ответил Лойт Тендель.

      – Подарок. Открывается наша природа. Или климат, – ответил Зигфрид.

      Дори и Галка, чтобы не мешать мастерам, поднялись на особой открытой платформе под циферблат. «Марс лифта», – прошептала Галка. Дори поддержала: «Стеньга». Галка возражала: «Брамарея!». Дори пугала: «Марсабрас!» Радостных девочек вынесло на…

      …С углов квадратной площадки, ребра пирамиды уходили ввысь в бесконечность, решетчатые деревянные конструкции из темного, как показалось Галке окаменевшего дерева. Стержни, балки, перекладины, не все прямые; вместе составляли сложный рисунок растений, цветов, похожий на каркас витража. Посреди – сферическим кругом, словно провисла огромная капля неба. Дори и Галка поднялись по спиральному пандусу еще выше. Перед ними… Галка ахнула. Здоровенный шар лежал на круглой площадке в прорези как Сатурн. Девочки стояли на кольце под ним. Шар выпирал из конструкций четырьмя сегментами, что казалось невозможным. Во всех направлениях шар опоясан разной толщины нитями, будто торцами дисков секущих шар. Нити струились, перекручивались, прерывались, соединялись. Внешние поверхности сегментов, срезов, секторов были разного свойства. Прозрачные, матовые, полупрозрачные и не проницаемые. Обсидиановые и янтарные, серебристые и золотые; усыпаны металлическими, деревянными и стеклянными цифрами, и буквами. Галка всмотрелась. Ой! Эти части двигались относительно друг друга по поверхности шара, и вместе с шаром! Перемещались, как льдины и облака! Поворачивались вокруг оси перпендикулярной и скошенной относительно поверхности шара, как окна открывались и закрывались. Цифры и буквы двигались, вспыхивали и затухали, пропадали, прятались, появлялись опять…

      – Чудесно, Галка?

      – О, удивительно, Дори!..

      Девочки услышали женский голос: «Это время… Время играет, забавляется. Показывает себя, дает себя рассмотреть».

      – Собеседует, разговаривает! – воскликнули