При секторе по учётам числилось три тысячи пятьсот шесть низших кастовиков – далет, бо́льшая часть которых не была задействована в постоянных работах. Казалось, что непременно должен воцариться хаос: воображение рисовало полторы тысячи голодных далет, штурмующих стольню с требованием дать работу. Но когда дошло до раздачи нарядов, на маленькой площадке у бараков Киран с трудом насчитал полсотни желающих. Куда делись остальные? Трудно поверить, но они ушли за границу, к торнегам. Это стало одним из шокирующих открытий, которые Киран сделал в Воратуме – не торнеги ломились в Город, а городские уходили на спорные территории. Он-то представлял, что огромные полчища примитивных дикарей штурмуют городские границы с требованиями еды и работы. А оказалось, что низшие кастовики идут к торнегам за едой.
Вторым ошеломляющим открытием было то, что Элой с этим ничего не делал. Он сидел в кабинете, пил из бутылок с мутным осадком, бессвязно бормотал и стабильно посылал в Башню фиктивные отчёты, по которым дела в секторе обстояли образцово-показательно. Эти отчёты были предельно доскональными и даже красивыми в своей выверенной структурированностью. Но Киран не понимал, почему парма тратит столько сил на видимость, когда в треть этих усилий мог навести реальный порядок. Если ему самому это делать не хотелось, то у него было два помощника: Киран и Дорий. Но им тоже не давали работы, кроме разбора архива. Поэтому создалась патовая ситуация, когда Киран нужного человека по учётам видел, а вот где его искать вживую, понятия не имел.
Поезд, подёргиваясь, прибыл под обветшалый навес стандартного перрона. Три маломощных прожектора желтым светом разгоняли сумерки по узкой бетонной платформе. Под одним из таких, у выхода к крытому переходу в главное здание стольни, стояли четверо: идеолог в бежевой форме с бордовыми обшлагами и трое худосочных далет в серых рабочих комбинезонах. Поезд последний раз дёрнулся и лениво распахнул двери. Киран подскочил и вышел первым.
От платформы волнами исходил жар, она ещё не успела остыть после заката. Дыхание на секунду перехватило, и Киран прикрыл рот рукавом. К нему, сильно прихрамывая, подошел Дорий, тоже при Элое числился младшим идеологом – перешел из учётников полтора года назад. Ему двадцать, он невысокий и щуплый брюнет, с крупными, выступающими вперед зубами. Кирану Дорий казался глуповатым, но с ним единственным здесь можно было поговорить. Он интересно рассказывал, особенно истории про воспитание в питомнике. Но иногда становился чрезмерно навязчив и требовал странных