– Что, бишь, Хэрроу за человечек? Он весь замазался в этом деле, как альвеолы в мокроте. Но такая уж наша лучшая зацепка, что теперь признает наспинное святейшество, и, как говорится, первый блин комом. Раз словили, теперь словим и другой. Где? Вот это вопрос всем вопросам вопрос, мой юный подмастерье. Ушки на макушке, Сабби, языки наружу. – Он сделал, как сказал, и почувствовал, где они, и если пешеходы или шоперы в этом предпригородном торговом районе и заметили, как он с хлюпаньем, по-змеиному пробует воздух, то притворились, что не заметили. – Но так-то прежде всего мы сыскиваем Пушка, так что как будет привкус сам знаешь чего – как мне сказали, характерный букет второй свежести, мясца в хлорке, – то все бросать и бежать за ним, но иначе – видать по всему, мистер Хэрроу что-то да знает, а его вкус у меня уже в подкорке.
В эти дни в городе разворачивалось множество самых разных драм: махинации, предательства, инсинуации и недопонимания между группами с разными, но пересекающимися интересами. В офисах, мастерских, лабораториях и библиотеках воздух оглашали споры между разгневанными учеными и самозанятыми манипуляторами-теоретиками с их нечеловеческими напарниками, еще не ушедшими с постов. «Как ты можешь так со мной поступать?» – вот что звучало чаще всего, сразу в комплекте с «ой, сам иди на хер».
В штаб-квартире Конфедерации британской промышленности между часто посещаемым туалетом и маленькой переговорной комнатой был коридор, и если большинство членов этой организации его и замечали, то только затем, чтобы удивиться, как это не замечали раньше, и обычно после первого раза уже не замечали его впредь. Свет в нем горел не так ярко, как полагается. Акварели на стенах выглядели какими-то немного размытыми: уж точно на них было трудно задержаться взглядом.
В конце коридора на пластмассовой табличке было написано «Подсобное помещение», «Не работает» или что-то в этом роде – какая-то каверзная фраза, которую не вспомнишь в точности, но суть которой – «вам не сюда, гуляйте отсюда». Две фигуры эту суть проигнорировали. Впереди шел крупный мужчина в дорогом костюме и черном мотошлеме. Сразу за ним, держа его за руку, запиналась и пошатывалась, как испуганный зверек, женщина шестидесяти лет – с вялым лицом, в протертом тренчкоте.
Мужчина постучал и открыл, не дожидаясь ответа. Внутри был маленький кабинет. Им навстречу встал мужчина, показал на два кресла перед столом. Человек в костюме не сел. Толкнул в кресло женщину. Положил руки ей на плечи. Ее пальто распахнулось, и под ним ничего не оказалось. Ее кожа казалась холодной и больной.
Несколько секунд ничего не происходило. Потом женщина необычным образом перекосила рот. Издала звонок.
– Алло? – сказал человек за столом.
– Алло, – сказала женщина, с щелчками