4-го числа Сипягина хоронили. За квартал от церкви, при главном управлении отдельного корпуса жандармов, где происходило отпевание, всё было оцеплено полицией.
На этот раз Рубанов стоял вдалеке от гроба, окружённого посланниками почти всех европейских держав, членами Госсовета, великими князьями и княгинями. Рядом с вдовой стояли Их Императорские Величества.
Когда мимо прошёл, отдавший какие-то распоряжения, статс-секретарь по делам Финляндии фон Плеве, толпа почтительно расступилась, пропуская сановника туда, где стояли небожители.
«Вот, вот идёт новый министр внутренних дел», – шептались в толпе.
«И откуда все всё знают, когда даже до меня, генерал-адьютанта, ещё не дошёл высочайший указ о назначении», – покачал головой Рубанов.
Однако вечером, после погребения, утомлённый курьер вручил ему оный указ.
В эти же дни православная Россия отмечала Вербную неделю.
Конногвардейский бульвар потерял свой строгий, презентабельный вид из-за сколоченных дощатых ларьков, натыканных между деревьев по обе стороны бульвара.
Сюда-то, на Вербный базар, и пригласил Аким свою любимую.
Держась за руки, они наслаждались этим касанием. Вокруг толкались гимназисты, студенты, курсистки, домохозяйки и мелкие чиновники с жёнами.
Их целомудренную беседу прерывали бесконечные вопли торговцев, с шутками и прибаутками расхваливающих товар, смех молодёжи, девичий визг, когда заигравшийся влюблённый студент осыпал свою пассию конфетти или опутывал её серпантином.
– Новый год какой-то, – смеялась Натали, снимая с плеча длинную ленту серпантина.
Эта какофония звуков активно усиливалась трелями свистулек, треском бесконечно мелькавших тёщиных языков, с шумом выпрыгивающих из коробочек чёртиков, бренчанием балалаек, разливами гармоней и заунывным хрипом шарманок.
– Красавицы-ы, заходите-е, – надрывался, стоя у своего ларька, хорошо поддавший с утра малый, – для усиления вашей неземной красоты-ы, продаю плюшевые саки с аграмантами-и. В них даже старых дев враз берут заму-у-ж, – горланил он.
– Слушай, давай купим парочку, – воодушевился Аким.
– А второй-то зачем? – смеялась Натали.
– Как зачем, Ольге подаришь, – вразумлял даму Аким.
Увидев студента, торговец цепко ухватил очкарика за локоть, с надрывом возвестив лохматику:
– Господин ску-у-бе-ент… Как вам ноне повезло… У меня в ларе обретаются брюки гвардейского сукна… Самолучшая диагональ барона Штиглица. Вешть весьма модная, ужасно совремённая, и к тому же со штрипками-и. Прям явно пошита для вас. Причинное место носить налево изволите?
Студент запылал красным цветом революционного знамени. Одна его подруга, зажав рот, задыхалась от смеха, другая, наоборот, замерла, надеясь услышать ответ.
– А вот когда я шил брюки у старика Норденштрема, – собрался